Находка на чердаке

Имя Фёдора Михайловича Морозова известно сегодня, пожалуй, лишь небольшому кругу исследователей – религиоведов и искусствоведов, а жаль. Его жизнь – редкий пример подвижничества, самозабвенного служения любимому делу, а вклад в историю искусства бесценен. В несправедливом забвении находился этот удивительный человек очень много лет, но, как справедливо замечено в Екклесиасте, «всему своё время, и время всякой вещи под небом…». Настало время, чтобы напомнить о трудах Ф.М. Морозова.

В 2012 году в свет вышла книга священника Гордея Щеглова «Хранитель. Жизненный путь Федора Михайловича Морозова» об искусствоведе, коллекционере и археологе, который страстно и самоотверженно занимался сбережением памятников искусства и старины.

После окончания в 1912 г. Археологического института он поехал на III Международный конгресс классической археологии в Рим. За границей Морозов три месяца изучал древние памятники Италии, Германии, Австрии. Вернувшись в Россию, приступил к учебе в Петербургском университете и вступил в Общество защиты и сохранения в России памятников искусства и старины.

В начале Первой мировой войны Морозов отправился санитаром-добровольцем на фронт.

Удивительно, но даже в годы войны он не переставал заниматься любимой археологией, тем более что получил от Общества защиты и сохранения в России памятников искусства и старины задание вести регистрацию церковных памятников «путем фотографирования, зарисовывания и определения состояния их сохранности». Так и появилась у него большая коллекция фотографий церковных ценностей.

Весной 1921 г. Федор Михайлович демобилизовался и остался в Киеве в качестве научного сотрудника Всеукраинской академии наук и Киевского губернского комитета охраны памятников искусства и старины. В Киеве он занимался организацией на территории Киево-Печерской лавры музейного городка, благодаря чему удалось спасти от уничтожения не только ценнейшие памятники религиозного искусства, но и саму лавру.

Дальнейшая его жизнь связана с Северной столицей. В 1925 г. Ф.М. Морозов вернулся в Ленинград, где сначала работал поочередно научным сотрудником Музейного фонда, Русского музея и Государственного Эрмитажа. Последнему он отдал почти тридцать лет жизни. Благодаря его необыкновенной способности обнаруживать редкие памятники, музеи Петербурга обогатились ценными экспонатами. Спасенные им вещи составляют целые фонды Эрмитажа и Русского музея. С особой любовью он относился к церковной старине, спасая в годы религиозных преследований её гибнущее историко-культурное наследие.

Гордей Щеглов, посвятивший книгу Ф.М. Морозову, был бы поражен, узнав, что большой личный архив исследователя – дневники, заметки, описание находок, фотографии – полвека пролежал на чердаке дома, принадлежавшего нашему краеведу Гергарду Яковлевичу Вокка. Ведь минский священник посчитал эти документы навсегда утраченными.

Обнаружен архив был совершенно случайно, когда М.С. Ратникова вместе со своим помощником Д.Н. Шадьковым освобождала второй этаж старинного дома под частный музей.

Разбирая старые вещи, среди которых было немало больших тяжелых ящиков, Дмитрий Николаевич увидел старинные фотоснимки, рукописи, а почерк свидетельствовал о том, что они принадлежат одному человеку. Но кому? И только когда в одной из записей промелькнула фамилия Громозовых, Марина Семеновна поняла, что это та ниточка, потянув за которую, можно размотать весь клубок. Вот что рассказывает о необыкновенной находке бывший директор Всеволожского историко-краеведческого музея М.С. Ратникова:

– Громозовы – это семья наших соседей, дом которых находился на углу Заводской улицы и Всеволожского проспекта. Последний представитель семьи – Борис Михайлович – по моей просьбе срочно приехал во Всеволожск. Его отец Михаил был другом моего мужа Евгения Чернова. Совершенно разные, они не расставались с детства.

Борис Михайлович и рассказал, как попал в наш дом этот ценнейший архив Морозова. В 1972 году Громозовым сообщили, что их дом, как и несколько других, подлежит плановому сносу. Жильцам пообещали благоустроенные квартиры. Решено было продать дом, а купил его фельдшер ветеринарной лечебницы. Когда пришёл черед его сносить, семья получила новую квартиру.

Перед продажей из дачного двухэтажного дома Михаил Громозов, его сын Борис и Евгений на старой телеге перевезли большой архив, хранившийся в чемоданах, в дом Чернова (племянник Вокка. – Ред.). Вначале все документы сложили в сарай, но впоследствии Евгений Евгеньевич перенес их на чердак, где они и ждали своего часа несколько десятилетий.

Д.Н. Шадьков с огромным интересом изучил весь архив искусствоведа и предложил оформить небольшую выставку в частном музее, посвященном Г.Я. Вокка. Для этого он отремонтировал террасу, где была размещена небольшая экспозиция, посвященная замечательному человеку.

Я, как историк-краевед, взялась за создание книги о Федоре Михайловиче Морозове, но описываю в ней только события, связанные с нашим краем. Больше, чем написал о нем отец Гордей, мне не рассказать. Книга священника покоряет своим теплым отношением к исследователю, и она по-настоящему тронула моё сердце.

Конечно, в своей книге я расскажу о том, что знаю от близких друзей. Федор Михайлович Морозов родился в 1883 году в Петербурге от женщины, не состоявшей в браке. Сама она была тверская, в столицу приехала на заработки. Там и родила ребенка. Мальчика окрестили Федором на третий день после рождения. Сиротой он остался совсем рано, едва окончив пятый класс училища, и вынужден был идти работать. Мальчик был одинок и привержен вере, поэтому стал посещать Александро-Невскую лавру, проявляя невиданный интерес к церковной живописи. Там его заметил и поддержал митрополит Антоний.

После окончания учебы Морозов стал собирателем духовных ценностей, всё, что удавалось найти, тщательным образом он описывал и заносил в свой каталог. Эти материалы у нас в доме и оказались.

Официально женат Морозов никогда не был. Двоюродная бабушка Бориса, Александра Михайловна Громозова, учитель русского языка и литературы, стала гражданской супругой Федора Михайловича. Своим жильём исследователь не обзавелся, а у гражданской жены была квартира на первой линии Васильевского острова и дача во Всеволожске. Александра Михайловна воспитала своего племянника Михаила, заменив ему мать. Я постоянно бывала вместе с Евгением в её квартире на Васильевском, несколько раз мельком видела Морозова, но он только вежливо здоровался и сразу уходил, не вступая в разговоры. Всегда торопился. Семейной жизни этой пары мы никогда не касались, тем более что они скрывали свои отношения.

А архив – большое количество фотографий, дневники, описание найденных церковных раритетов – Федор Михайлович держал на даче во Всеволожске и, видимо, никаких распоряжений не оставил на случай своей смерти. Так и хранился он долгие десятилетия вначале в доме Громозовых, а потом и в доме Вокка-Черновых.

Ольга ЛАЗАРЕВА