«О том, чего не купишь ни за какие деньги»
Первое, что приходит в голову, когда произносят эту привычную фразу, – здоровье. «Купить нельзя, но поправить можно. За деньги», – считает героиня этого очерка Галина Ивановна Андреева. Но за деньги, по ее мнению, невозможно купить людскую любовь и уважение земляков.
«Никаких денег не хватит для этого, – уверена Андреева. – У меня это все есть, поэтому я богатый человек». В эти праздничные дни, когда мы чествуем прекрасную половину страны, председатель Совета ветеранов поселка имени Морозова принимает столько поздравлений, что на жизненной чаше весов слова признания и уважения земляков уравновешивают все волнения и тревоги, которые приносит Галине Ивановне её беспокойная общественная должность. Мы встретились с Почетным ветераном Ленинградской области Г.И. Андреевой накануне Международного женского дня.
«Там кончалась Дорога жизни»
…Детская память – цепкая. Увиденное и пережитое почти 80 лет назад отчетливо всплывает в памяти, как будто невидимый фотограф щелкает затвором фотоаппарата. Щелк, и вот она, последняя фотография мирной жизни. Специально отправились всей семьей в Ленинград, чтобы «сняться красиво», как сказал папа. На снимке – все Ерышевы: отец, Иван Яковлевич, красивый и молодой. Погибнет в 43-м при налете вражеской авиации прямо на льду Ладоги от разрыва сердца. Мама, Ольга Васильевна Ерышева. Красавица. Многодетная мать. Старшая сестра, Женя, окажется в ремесленном училище в Ораниенбауме. На фотографии девочка в красивой матроске. Улыбается. А она, Галя, напротив, смотрит в объектив фотоаппарата сердито.
– Матроску мне, видите ли, такую же, как Жене, не купили, – улыбается Галина Ивановна, листая семейный альбом, – не было моего размера. А на руках у мамы Витенька, наш в ту пору младший. Самый последний наш братик, Коленька, еще у мамы в животе. Родился в декабре 41-го, а умер в 43-м, ему было только полтора года. Мама слегла, ее забрали в больницу, а нас раскидали по разным детским домам, и я оказалась сначала в Рауту, это в Сосново, а потом в Валкъярви – это нынешний поселок Мичуринское, 30 километров от Сосново, и вплоть до 47-го года мы ничего друг о друге не знали. Даже не знали, кто уцелел, жива ли наша мама…
– Еще помню, – продолжает свой рассказ Галина Ивановна, – что все мы, трое детей, ходили в военных шлемах, которые нам подарили военные, кажется, в Лаврово. В Лаврово жила наша бабушка по маминой линии, и, когда мы к ним пришли или приехали, уж не помню, у них в доме было полно солдат, они спали на полу, вповалку. И бабушка сказала: «Здесь кончается Дорога жизни и начинается Большая земля». А до того мы жили в Путилово, у нас был хороший дом, который разбомбили буквально в первые дни войны, и мы выскочили из горящего дома в чем были, так и пришли в Лаврово. Мы с Женей в летних платьицах без рукавчиков, Витю мама закутала в какую-то тряпку, найденную на пожарище. И дедушка отдал нам огромный медный чайник, гордость семьи, и почему-то красивые щипцы для колки сахара. На память, что ли… Потому что какой уж там сахар! Мы порой были рады, если кусок хлеба за весь день был. Эти щипцы я в прошлом году подарила нашему заводскому музею, на добрую память. Мы пронесли их через всю войну. Почему-то сберегли. Как память о нашей мирной жизни.
Еще мне вспоминается эпизод, когда меня в первый раз чуть не убили. Наверное, в ноябре 41-го мы семьей, еще все были живы, решили попробовать вернуться в Путилово, помыться в бане, разжиться хоть какими-то продуктами и вещами, и меня с баночкой отправили к соседям за молоком, у них еще оставалась корова. И вдруг надо мной – самолетик. Почти как игрушечный. Низко-низко над головой. Я голову задрала, даже помахала ему, не понимала еще, дурочка, наш или фашист. И как начал он строчить по мне. Все вокруг только щелк-щелк, от пуль фонтанчики грязи. Я как была, в одной рубашонке, упала на дорогу. А дорога была страшно разбитая, грязь непролазная – войска наши, отступая, прошли. Зарылась в эту грязь и сознание потеряла. Прибежала мамина сестра, тетя Нина. Кричит: «Убили, Галю убили!» Схватила меня, трясет. Я глаза и открыла. Живая! Только в грязи дорожной с головы до пят. Вот так я по-настоящему поняла, что такое война. Когда по тебе стреляют и хотят убить. А мне было 9 лет. Ребенок! Потом много чего было, жили в землянке в Назии, пока папа был жив, еще как-то перебивались, а так всю войну ходили по добрым людям, побирались. Я, Женя и младший Витенька, пока нас не забрали в распределитель.
…Сколько было пережито, вспоминать не хочется. Мы, малыши, лес пилили, дрова рубили, чтобы детский дом зимой было чем топить. Турнепс и прочие овощи уже в зимнем поле собирали, чтобы сдать на фронт. Голодали и умирали от голода. И поэтому, когда сейчас начинают делить какие-то деньги и льготы по «категориям»: ты блокадник, ты дитя блокады, ты не блокадник, потому что тебя на день раньше увезли на Большую землю, ты в оккупации был, а ты – просто ребенок войны, «не льготная категория», – меня за мое поколение обида душит. Ведь это дети войны в том числе восстанавливали страну после войны, работали с детских лет, не считаясь с собой, многие потеряли здоровье еще в детском возрасте. Поэтому я бы отменила вообще всё это льготное деление, назначив достойные пенсии и социальные выплаты просто по законам справедливости. Пережил войну, хотя был ребенком, – уже герой!
«Где ты, мама?..»
Понятия Галины Ивановны о справедливости начали складываться, конечно, в детстве. В том самом военном, голодном детдомовском детстве, лишенном родительской любви и заботы. Старшие должны заботиться о младших, сильный не должен обижать слабого, а если есть чем поделиться – поделись! И она делилась и защищала. Худенькая, слабенькая девочка внушала уважение сверстникам. Поэтому уже в детдоме была выбрана в совет. После окончания Лодейнопольского педагогического училища приехала по распределению в Кингисеппский район в деревенскую школу, и 18-летнюю девушку назначили директором, пусть и небольшой, сельской, но все-таки школы.
– Ответственность большая, конечно, на меня была возложена, – вздыхает Галина Ивановна, рассказывая мне о тех годах, – а у меня голос тихий, я не говорила поначалу, а «шелестела» так негромко. Поэтому ребятам приходилось прислушиваться. И они прислушивались. Но в общем и целом человек я была закаленный, с малых лет приучена была отвечать и за себя, и за других. Поэтому, когда надо было заступиться за маму, я и Всесоюзному старосте Михаилу Ивановичу Калинину письмо написала. Она, работая на заводе Морозова, травму получила производственную, была на пенсию отправлена сначала по инвалидности, а потом по старости. А по старости ей отказали в назначении пенсии, у нее стаж был только лишь 8 лет. Папа ведь в основном работал, а она нас, детей, воспитывала. И я дошла до правительства страны, чтобы восстановить справедливость. Травму-то мама на производстве получила! Через некоторое время получила ответ положительный: да, вашей маме положена пенсия по инвалидности. 28 рублей 50 копеек. И уже можно было жить. Я тогда перешла на работу на завод в Морозовке. И там тоже всю свою трудовую жизнь строила так, и сама жила по справедливости, и не терпела, если она нарушалась. Поэтому и в профком меня избрали. Но до этого я 30 лет отработала непосредственно на производстве.
– А как вы маму-то нашли? – спрашиваю мою собеседницу. И она отвечает:
– Даже не знаю, как сказать, – судьба это, провидение, воля Божья. Но только мы все растерялись за войну. А первыми мы с сестрой нашлись. Приехала к нам как-то в детский дом, это уже в Мичуринском, повар тетя Женя. А я была дежурной по кухне. Мы же все делали сами: котлы драили, картошку чистили. И как-то так внимательно-внимательно на меня посмотрела, фамилию спросила, а потом говорит: «А нет ли у вас, Галя, старшей сестры? – Я говорю: «Есть, только я не знаю, где она». Тетя Женя мне и говорит: «А где она, ответ я тебе дам через неделю. Кажется мне, что я знаю твою сестру. Я ведь поваром в Ораниенбауме работаю еще, в училище». Приехала она к нам через неделю, привезла мне письмо от Жени, а там и Женя ко мне приехала на целых пять дней. Это была такая радость, что старшая сестра нашлась! А еще через некоторое время Женя мне прислала письмо: «Галя, я нашла нашу маму. Она живет и работает в поселке Морозова».
А как получилось? Моя сестренка, кажется, на Финляндском вокзале встретила нашего дальнего родственника, и он спрашивает: «Женя, а вы знаете, где ваша мама?» Она отвечает: «Нет, я даже не знаю, жива ли она…» А этот дальний родственник и говорит: «Я ее видел в Морозовке, она на заводе там работает», и дает Жене адрес нашей мамы. Женя, уже побывав у мамы, мне в письме дала подробный адрес, написала, как добраться, сообщив, что мама забрала у своей сестры Нины нашего младшего братишку Витю»… И я, 13-летняя девочка, получив в детском доме продукты на пять дней, – все-таки событие какое – мама нашлась! – помчалась в Морозовку.
Дверь открыла женщина, в которой Галя с трудом узнала свою маму, так она изменилась.
– Даже голос изменился, – рассказывает Галина Ивановна, – и постарела она, конечно, за эти годы. Война людей делает старше. Но тем не менее мы обнялись, расплакались, и вот сейчас вы удивитесь, но мама меня из детского дома, как я ее ни уговаривала, как ни плакала, не взяла. Хотя я ей говорила: «Мамочка, я все-все буду делать, чтобы тебе легче было!» Но она ответила: «Дай Бог мне Витю поднять, а вас государство не бросит.» Сил у нее было мало. С младшим братом Витей мы, конечно, как бы заново познакомились и подружились. И к маме, хотя по первости я на нее обижалась, тем не менее приезжала. Со временем мне стало казаться, что это она моя младшая сестра или даже дочь. Она привыкла, что всю ответственность за семью всегда нес папа, он умел и деньги заработать, и нас, детей, и, естественно, ее очень оберегал от всех невзгод. Поэтому я со временем не только простила маму, но и взяла все заботы о ней на себя. Я оставила свою преподавательскую деятельность в Кингисеппском районе, переехала в поселок Морозова, устроилась на завод, и он стал моей судьбой, моей счастливой звездой, если так можно сказать, потому что здесь я нашла друзей, встретила свою женскую судьбу, получила признание и уважение земляков, состоялась – уж не побоюсь этих слов – как человек, как профессионал и как человек, полезный обществу.
По законам социальной справедливости
А теперь поговорим о главном. О том самом, что мы называем призванием и миссией человека на земле. Почему у одного – «Не имей сто рублей, а имей сто друзей», а у другого… денег кубышка, а люди при встрече отворачиваются. Мы шли с Галиной Ивановной по поселку около часа из центра, где в тот день открывалась персональная выставка ее земляка, нам навстречу тоже шли люди. И каждый встречный хотя бы на минуту притормаживал, и не просто здоровался, а спрашивал Галину Ивановну о делах, о здоровье, о том, что новенького. И… улыбался. А мы не уставали, беседовали с Галиной Ивановной о жизни, о времени, о судьбе.
– Вот смотрите, какая интересная картина историческая наблюдается, – не без юмора рассуждала вслух Андреева, – партия коммунистическая, как говорится, приказала долго жить, профсоюзы, хоть я верой и правдой столько лет в них отработала, уже такой роли не играют, и пролетариат уже никто гегемоном не называет, а Советы ветеранов – живут. Почему? Потому что есть большой человеческий смысл и предназначение в их существовании. Почему? Вот человек вышел на пенсию. Хорошо ли, плохо с ним попрощались, но факт есть факт: человек в одночасье оказался как бы на обочине жизни. И люди страдают не только от одиночества порой, они страдают от бездействия, от невостребованности. Порой просто сгорают за какой-то год на пенсии. А я им говорю: «Да приходите же к нам! Вставайте на учет! Как зачем? Вы нам нужны, и мы вам тоже нужны. У нас дел невпроворот, и вам занятие найдется по вашим талантам и по вашему гражданскому темпераменту».
На сегодняшний день в Совете ветеранов поселка имени Морозова 23 человека и почти тысяча человек стоят на учете. Дела – разнообразные, занятия интересные, коллектив сплоченный. И каждый находит то, что нужно именно ему. Для кого-то место встреч – хор «Катюша», другие спешат на занятия в клуб флористики «Вдохновение» или на встречи в литературно-музыкальном салоне. А есть общие интересы и встречи: задать вопросы главному врачу поликлиники или муниципальным чиновникам по ЖКХ, есть круглые столы с депутатами разных уровней и совместные поездки к мемориалам Дороги жизни.
– А еще мы задумали провести такую работу, – делится своими планами Г.И. Андреева, – к 9 Мая с нашей Ириной Ивановной Игнашкиной, она ведущий инженер экологической лаборатории завода имени Морозова, мы задумали узнать все, что только можно, о наших земляках, захороненных на кладбище в Ганнибаловке в основном в годы войны. У нас огромнейший список! 62 человека. Кто они, что мы о них знаем? Очень мало. Как они жили, кем были, при каких обстоятельствах погибли? А самое главное, мы планируем к этой поисковой работе привлечь молодежь. И по итогам, может быть, даже издать книгу такую – «Книга Памяти» мы ее назовем. У меня хорошие контакты и со школой, и с Молодежным советом завода, и даже с детским садом. Они частенько приходят к нам на совместные встречи: песенки попоют, стихи почитают, а мы их чаем с пряниками угостим.
На самом деле нелегко рассказать обо всем, чем занимается Совет ветеранов и лично Галина Ивановна. Ей до всего и до всех есть дело. Вот пожилой человек, одинокий, лежит дома. Значит, Андреева возьмет шефство над больным и ставшим никому не нужным ветераном. Добьется, чтобы положили человека в больницу, похлопочет о пособии и дополнительных мерах социальной поддержки. Другому даст совет, как получить тот или иной нужный документ, как правильно оформить звание «Ветеран труда» или получить инвалидность. Как-никак 10 лет была заместителем председателя профкома огромного завода, знает законы и умеет добиваться той самой социальной справедливости.
Сама же Галина Ивановна живет со взрослым сыном в крошечной «однушке». Обстановка очень скромная, почти аскетическая. Главное богатство – «стена Славы», как я тут же назвала десятки грамот от разных организаций. В том числе Почетный диплом как лучшему мастеру производственного участка – это от Министерства промышленности, и звание «Заслуженный работник завода имени Морозова». И орден «Знак почета», и медаль «За трудовую доблесть», и удостоверение о присвоении звания «Почетный ветеран Ленинградской области». Галина Ивановна относится и к наградам, и к почетным званиям с присущей ей сдержанностью и спокойствием. Признается:
– Я не тщеславна! И не завистлива. Если есть общественное признание – хорошо, а сама ходить и требовать, а то и просить каких-то знаков поощрения в жизни не буду. Да и в целом жизнь научила меня не требовать слишком многого; есть все необходимое, и слава Богу! – говорит мне Галина Ивановна. И философски добавляет: – Ведь как там в кино? «Все остается людям?» Палаты каменные, построенные для себя, возможно, и сделают человека счастливым. А вот собор Василия Блаженного делает счастливыми всех, кто его видит. Построй что-нибудь для людей, пусть не материальное, но вот если мы «Книгу Памяти» поселка им. Морозова издадим – это тоже ведь хорошее дело для людей сделаем, правда? Молодые будут знать, кто тут жил до них, как жил, как любил, как голову сложил за их светлое будущее. И я тоже, значит, не зря старалась, да и весь наш Совет ветеранов люди будут добрым словом вспоминать.
Татьяна ТРУБАЧЕВА
Фото Антона ЛЯПИНА