Под палящим солнцем Афганистана
В феврале Правительство Ленинградской области провело церемонию награждения, посвященную 35-летию вывода советских войск из Афганистана. Награды получили 60 человек. Среди них – два офицера из города Сертолово. Благодарностью Губернатора Ленинградской области был отмечен Виктор Николаевич Вонс, который служил в Афганистане с 1984 по 1986 год.
Внук генерала
Виктор Николаевич – внук генерала. Его дедушка – Андрей Николаевич Вонс – воевал на советско-финской войне и получил там тяжелое ранение. Гены передались внуку. По велению судьбы Виктор Николаевич родился в городе десантников – в Пскове (в 1955 году). И так же, как многие другие псковские мальчишки, мечтал попасть на службу в элитные войска. Для этого занимался боксом, волейболом, баскетболом, лыжами. Ему повезло – на срочную службу его взяли в 76-ю Черниговскую Краснознаменную десантно-штурмовую дивизию, которая дислоцируется в Пскове. После службы он получил направление в 332-ю школу прапорщиков ВДВ, базировавшуюся возле деревни Гайжюнай (Литовская ССР). Это была уникальная советская школа. Между собой десантники называли её «школа Абвера», потому что Абвер переводится как «военная разведка, или контрразведка». Преподавали там бойцы из оперативно-разведывательного боевого отряда КГБ «Каскад». Уже позже десантники узнали, что подразделения «Каскад» первыми вошли в Кабул в начале Афганской войны. А на базе Гайжюнай в 1977 году снимался культовый советский фильм про десантников «В зоне особого внимания».
По окончании школы прапорщиков Виктор Вонс вернулся в свою дивизию и, отслужив некоторое время, поступил в Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище имени генерала Маргелова. Интересное совпадение – Виктор Вонс после Рязанского училища был назначен командиром взвода в 6-й роте 104-го парашютно-десантного полка. Это была та самая рота, которая спустя 20 лет приняла героический бой в Чечне, на высоте 776,0. Сейчас в Сертолово стоит памятник одному из героев шестой роты – Дмитрию Кожемякину, а Виктор Вонс тоже проживает в Сертолово.
Следует добавить, что у Виктора Вонс перед отправкой в Афганистан было 100 прыжков с самолета, 10 прыжков на воду и два – на лёд.
А ещё у него были жена и маленькая дочь, которые остались в Союзе, и в течение двух лет десантник не имел с ними никакой связи, кроме писем.
Охотники за караванами
Многие признаются, что не могут смотреть фильмы про Афганистан, потому что они имеют мало общего с действительностью. Однако один эпизод из фильма Федора Бондарчука «Девятая рота» отмечают все. Например, Виктор Николаевич рассказывает, что когда он прибыл в Афганистан, то было именно так, как в эпизоде: самолет приземляется, открывается рампа, и в нос бьёт жара, как будто солдаты попали в парилку, а ухо режут звуки чужой речи. В этот момент невольно подумаешь: «Куда я попал? Зачем я здесь?»
Другой шок был, когда советский офицер увидел такую картину: афганец распахивает поле с ишаком и деревянной сохой, а в ушах у него – наушники от магнитофона «Панасоник», который в Советском Союзе считался большой редкостью. Рядом с этим афганцем стоит машина «Тойота» – таких в Советском Союзе вообще не было. А в маленьких магазинчиках отсталого Афганистана продавались женские дубленки и французские духи, о которых мечтали все советские женщины. «Мы приехали из цивилизованной страны, но даже мы при виде таких вещей от удивления разинули рты», – вспоминает он.
В Афганистане Виктор Вонс стал командиром спецвзвода 350-го парашютно-десантного полка в составе 103-й гвардейской воздушно-десантной Краснознаменной ордена Ленина, ордена Кутузова дивизии имени 60-летия СССР. Это был 1984 год. В то время командование считало, что, чем ловить духов по всем щелям, лучше перекрыть границу и не пропускать в Афганистан караваны. Поэтому спецназовцы стали «охотниками за караванами».
Афганские караваны выглядели по-разному: иногда это была вереница верблюдов, но чаще всего – группа несущихся на большой скорости джипов. Одни везли вещи на продажу, другие – оружие, наркотики, военное снаряжение.
Задача стояла – не пропускать в Афганистан оружие, новые отряды мятежников и инструкторов с Запада. Для этого десантники применяли тактику засад.
Например, к ним поступал сигнал о том, что в таком-то месте должен пройти караван. Спецвзвод садился на БТРы и выезжал на точку. Там десантники поднимались в горы, окапывались в камнях и начинали ждать. Дальнейшее – в зависимости от ситуации. Бывало, что мятежники из каравана вступали в бой, но если они видели, что десантники превосходят их по силам, то разбегались по пещерам. Все подступы к пещерам духи минировали. Иногда, если десантники несли потери, то уходить приходилось им, чтобы спасти раненых и вынести погибших. В общем, это считалось обыденной работой.
– Война в Афганистане была не такая, как в Чечне, или как сейчас в СВО, – говорит Виктор Вонс. – Русскому солдату каждый раз приходится воевать в новых условиях. В Афганистане я лично не видел, чтобы кому-то приходилось вступать врукопашную, как это позже происходило в Чечне. Или чтобы наши бежали из окопов в атаку, как на Великой Отечественной. Моджахеды вообще старались нас близко не подпускать. Предпочитали дать по нам огонь из засады и мгновенно уйти по заранее подготовленным ходам. Или делали упор на подкладывание мин, например, когда идёт наша колонна. Только колонна останавливается, офицер кричит: «На обочину никому не прыгать, с танков не слезать, сидеть на БМД». А возле дороги растут персики, виноград. Боец думает: «Мне повезет». И пока командир не видит, прыгает с машины. Бах! – И полноги у него нет! «Ну, тебе же говорили»!..
Приходилось учиться на ошибках. Например, десантники передавали друг другу совет: на боевые лучше выходить в кроссовках. При ходьбе по камням кроссовки быстро разлетались, зато если боец наступал на мину, то ему отрывало только пятку. А если он был в туго затянутых берцах, то они сдерживали ударную волну, и ногу отрывало до середины голени. Хуже всего – в сапогах. Кожа у советских сапог была качественная, плотная, она собирала всю ударную волну внутри, и ногу отрывало по колено… И кто мог предположить заранее, что появится мина-«итальянка»? У неё корпус – пластиковый, и миноискатели, которыми были снабжены советские войска, её не чувствовали. Итальянку можно было обнаружить только щупом.
Зимние квартиры у спецвзвода, которым командовал Виктор Вонс, были в Кабуле. А на задания приходилось подниматься на 3 000 метров выше. Это – огромный перепад давления. Внизу, где у них была база, стояла жарища до 50 градусов, а в горах по ночам доходило до минус 20. Разжигать костры запрещалось. Согревались чаем, который несли с собой в специальных термосах. Обкладывали термосок камнями, чтобы издалека не было видно, а под ним зажигали маленький огонек. Получалось горячее питье. Спали на обледенелых камнях, завернувшись в спальные мешки. Есть и пить могли только то, что принесли на своей спине. И им приходилось идти в горы с грузом 50–60 килограммов. Иногда – бежать с таким весом.
– Когда под ногами взрываются камни, и пуля попадает чуть ли не в каблук, то еще как понесешься, даже с 50 килограммами, – улыбается Виктор Николаевич.
Поэтому перед тем, как подняться в горы, они вытряхивали сухпайки и не брали с собой, например, тушёнку. А брали галеты, сухари, сахар и воду. Потому что если на сахар капнуть несколько капель воды, то это хорошо утоляет голод. А вместо тушёнки можно взять 3–4 килограмма лишних патронов (БК). Это в бою важнее, чем еда. К легкому чувству голода привыкали. Привыкали также к питьевому режиму. Например, до восхода солнца и после заката можно было пить сколько угодно. А вот под палящим солнцем, если даже выпьешь 2–3 фляжки, то как будто ничего не пил – все выходит через кожу. Днём экономили каждый глоток. Тем более что воду из местных ручьев или речек брать было нельзя. Она была очень грязная.
– Десантники много болели инфекционными заболеваниями, – продолжает свой рассказ Виктор Вонс. – Но у нас были прекрасные медики. Если на гражданке, в Союзе, на лечение ушло бы полгода, то в Афганистане бойца поднимали за 2–3 недели.
Он подсчитал, что из 24 месяцев, которые он провел в Афганистане, только 6 месяцев он находился на базе, остальное время – в горах, на боевых рейдах.
Когда голубь – не мирная птица
– Иногда я слышу рассказы, мол, кто-то, когда служил в Афганистане, покупал в магазинах все, что хотел. Я в это время думаю: «Кто тебя туда пускал?» В Афганистане было очень строго. В город одному выйти невозможно. Там столько патруля, столько стукачей – тут же доложат, что по городу гуляет шурави в форме. Если захочешь купить что-нибудь в подарок родным, то надо подписывать кучу документов и разрешений. Вывозили нас в магазин примерно раз в два месяца. Везли на машине, под охраной, и то – только в самый безопасный район. Первым в духан (магазин) заходит наш боец, покупателей выгоняет. Потом бойцы становятся у входа. Только после этого заходим мы и начинаем скупать то, что есть на прилавке. А просто так, без разрешения, нас никуда не выпускали. Бывало – человек служит в Афганистане, его загонят на какую-нибудь горную заставу, и он два года ничего не видит, кроме этой заставы, гор и камней. А потом сменяется и уходит в Союз.
Общение с местными у них было сведено до минимума. Там совсем другой менталитет, который советским людям понять было трудно. Виктор Николаевич рассказывает много случаев на эту тему. Например, однажды на Панджшере им удалось взять в плен 9 «духов». Один из них немного говорил по-русски. Через некоторое время Виктор Николаевич с удивлением обнаружил, что этот человек служит в рядах царандоя (милиция, которая защищала демократическую революцию). Виктор Николаевич спросил у одного из афганских офицеров: «Как же вы допустили в свои ряды моджахеда?». Офицер ответил: «Потому что он дал клятву, что переменил свои взгляды и отныне будет защищать афганскую революцию». Тогда Виктор Николаевич подошел к моджахеду, а тот на ломаном русском пояснил: «Я тут в царандое немного денег заработаю, а потом все равно к своим в горы уйду, и буду воевать против революции». Такой поворот событий у афганцев считался нормальным. В глазах наших ребят это было недопустимо.
Случалось и такое: советские солдаты подкармливали местных мальчишек. Их называли «бача». И вот однажды гвардейцы окопались в горах, а рядом увидели худого «бачонка», который пас овец. Накормили его. А бачонок тут же побежал в свой кишлак и доложил, что в таком-то месте находится столько-то шурави, у них такое-то оружие. И в ту же ночь на отряд, которым командовал Вонс, произошло нападение. Если бы караульные заснули, то «духи» перерезали бы всех. Но часовой на посту вовремя открыл огонь, десантники вскочили и сумели отбиться от врага.
Бачатам в Афганистане доверять было нельзя. Они выполняли роль «глаз и ушей» для местных имамов, или для бандитов. Да что там слежка за воинами!!! Даже вывезти мусор с базы – это была целая операция! Машина с мусором выезжала под охраной. Потому что, когда она останавливалась возле свалки, стоило только заняться разгрузкой, как появлялись бачата, облепливали грузовик и откручивали там всё. Машина мгновенно оказывалась без колес, без всех болтов и шурупов.
Рассказал Виктор Вонс и другой интересный случай: однажды афганцы подбили вертолёт. Летчики остались живы, но к ним подбиралась банда моджахедов. Надо было своих выручать. Задание дали десантникам 350-го парашютно-десантного полка. Они прибыли на точку вовремя. В это время над ближайшим кишлаком кружились голуби. Впрочем, десантники давно заметили, что, когда они едут мимо кишлаков, в небе летает много голубей. Вот и на этот раз… Они прошли «зеленку» (заросли винограда), разогнали банду моджахедов, забрали с собой лётчиков. Но на обратном пути их ждала засада в той же самой «зелёнке». Это была уже другая банда, лучше вооруженная. Бой завязался горячий. Откуда моджахеды узнали, что сейчас в этом месте будут проходить десантники? Только потом контрразведка выяснила, что «духам» помогали голуби. Как только в районе кишлаков появлялись БТРы, афганцы выпускали в небо голубей, или посылали детей на ближайшую горку, чтобы те просигнализировали с помощью маленького зеркала. Эта сигнализация действовала безотказно, в то время как наши цивилизованные отряды пользовались переносными рациями, у которых то батарейки садились, то нарушалась связь.
Главная награда – это жизнь
В Афганистане Виктор Николаевич получил две медали «За отвагу». Одна – советская, как он объясняет, за бои в Кандагаре. Другая медаль «За отвагу» – от афганского народа, потому что спецвзвод Виктора Вонс воевал бок о бок с хадовцами. (Хад – это спецназ, в котором служили жители Афганистана). Хадовцы были свидетелями мужества, которое наши десантники проявляли в бою, и выражали своё восхищение. Кроме того, Виктор Николаевич был награжден орденом Красной Звезды (за Панджшер) и орденом Маргелова.
Но самое главное – остался жив. Однажды БТР, на броне которого он сидел, подорвался на мине. У Виктора Николаевича была сильно повреждена правая рука. Эвакуация в то время была налажена очень хорошо.
Прилетел вертолет и его с поля боя отвез в госпиталь. По всем показаниям руку надо было ампутировать. Но советские врачи сделали невозможное, и руку спасли.
В 1986 году он вернулся в Псков, в родной 104-й полк (позывной полка – «Череха»). Его назначили на должность командира роты. Но последствия тяжелого ранения давали о себе знать, и вскоре его перевели из десантных войск в войсковую часть поселка Осиновая Роща Ленинградской области. Здесь назначили в медсанбат на должность командира хозяйственного взвода. Он получил квартиру в Сертолово и в 1995 году вышел в отставку. После этого еще долго работал на гражданских предприятиях: то охранником, то на других должностях. Сейчас находится на заслуженном отдыхе и занимается общественной деятельностью. У него трое детей, старший сын стал механиком, как говорится, «на все руки», младший сын работает спасателем в МЧС. Дочь посвятила себя медицине.
Что ещё хочется добавить? Виктор Николаевич Вонс до сих пор поддерживает связи с афганцами. Говорит:
– Из Афганистана пишут: «С советскими было лучше, чем с американцами. Русские – это честные настоящие солдаты. Американцы – это сволочи и трусы». Теперь афганцам есть с кем нас сравнивать. Они называют американцев «шакалами». Нас не называли «шакалами» никогда.
Людмила ОДНОБОКОВА
Фото из архива Виктора Вонс