Тридцать лет на сцене

В четверг вечером, 8 ноября, ушла из жизни ведущая актриса Всеволожского народного театра Екатерина Попкова. Актёры чаще называли её просто Катей или Катюшей – именем, удивительно подходившим к её внешности. Пухленькая, улыбчивая, милая, она была любимицей поклонников театра, режиссёры доверяли ей самые ответственные и психологически сложные роли.

Можно по пальцам сосчитать спектакли, в которых она не играла. На сцену Всеволожского дома культуры Катя Попкова выходила тридцать лет из своих сорока четырёх и сыграла 25 ролей. 19 ноября она должна была отметить день рождения.

Народный театр стал для неё не просто увлечением, он был частью её жизни. Без неё невозможно представить актёрский коллектив. Эта утрата – из тех, которые тяжело переживаются не только родными. Боль от неожиданного ухода Кати затронула сердце каждого, кто её знал.

Ирина Троицкая, режиссер Всеволожского народного театра, подсчитала, сколько раз они встречались в течение года, и сама удивилась, какая большая получилась цифра. На репетициях, которые проходили по три-четыре часа, они виделись 120 раз в год.

– Потеря очень большая, потому что Катя не только играла во всех наших спектаклях главные роли, но и была незаменимым человеком в том плане, что знала, где и что находится в театре, – реквизит, костюмы, – говорит Ирина Анатольевна. – Катю любили все наши артисты, потому что она была добрым человеком и очень душевно принимала новеньких, помогала им, подсказывала, если это было нужно. За тридцать лет она стала настоящим профессионалом, хотя не получила профессионального театрального образования.

Александр Маркин, художник-постановщик, добавляет:

– Если считать, что театральный коллектив – это человек, то у человека случилась беда. Очень больно и очень печально.

Актриса Елена Прокофьева, которая пришла в театр в один год с Екатериной Попковой, не сдерживает слёз:

– Катюша у нас в театре – это всё-всё-всё: актриса, завхоз, костюмер, реквизитор. Конечно, всякое бывало – и не соглашались, и спорили, и мирились. Мы же здесь одной семьей живём. Сознание отказывается принимать, что её уже нет с нами.

Анна Кузькина-Рящикова вспоминает:

– Катенька, если задерживалась на репетицию, стремительно залетала со словами: «Простите, простите, простите!», моментально скидывала на ходу пальто и сразу включалась в работу. Она всегда улыбалась, никогда не жаловалась на плохое самочувствие. И мы знали, что она сильная, волевая, с характером, очень умная. На любой вопрос знала ответы. Не верится, что её нет.

В память о прекрасной актрисе мы решили опубликовать фрагмент беседы с Екатериной Попковой, записанной года два назад в рамках подготовки материалов по истории Всеволожского народного театра. Кати уже нет среди живых, а на диктофонной записи по-прежнему звучат её неповторимые интонации…

– Я пришла в детскую студию при народном театре в 1988 году, в 8-­м классе, – рассказывает в интервью Катя. – У нас все были примерно ровесники. В школе предыдущий состав студии играл «Золушку», и моя одноклассница загорелась пойти «в артисты». Записываться пришли втроем, за компанию. Нас всех прослушали и приняли. Ирина Анатольевна Троицкая сразу включила нас в спектакль. Мы с удовольствием занимались: было много тренингов – речь, движение, даже фехтование.

Первый мой спектакль – «Снежная королева». Я была круглолицей девочкой с косой, поэтому Герда – моя законная роль. Зрителями студийных спектаклей были школьники и воспитанники садиков. Помню один курьезный случай. Мы шли играть спектакль «Красная Шапочка» в детский сад. Там был охотник с ружьем, он нёс его с собой. Охотника увидел один бдительный товарищ и обратился в милицию. Мы там в какой-то комнатке переодеваемся, вдруг входит милиционер – почему с оружием?

– А когда вы из детской студии перепорхнули сюда, во взрослый состав?

– Или в старших классах, или после школы, но тогда мы еще были на подхвате – молчаливые девочки – Дуняшки. Я застала ещё ветеранов нашей сцены…

– Атмосфера в театре изменилась с тех пор?

– Изменилась жизнь, ее темп. Тогда все приходили, понимая, что это театр. То, что сейчас Ирина Анатольевна нам проповедует, не всегда получается. Пришел в театр – обо всем забыл. Но темп жизни, заполненность жизни такова, что мы прибежали, свою сцену прогнали – и убежали. Раньше все было как-то спокойней, предсказуемей. Не могу сказать, что это было хорошо или плохо, но реально поменялся стиль мышления, стиль жизни. Я думаю, что ту атмосферу уже не вернуть. Для тех, у кого семья, дети, театр стал меньшей частью жизни.

– На выездные спектакли студийцев брали? Как принимали театр?

– На то, как принимали театр на других площадках, мы, студийцы, внимания не обращали, тогда было интересней, что вместе со взрослыми в автобусе едем. Тогда вообще всё по-другому воспринималось. Когда по садикам на спектакли ходили, помню, было весело, для нас, школьников, это целое приключение.

– Дружат актёры между собой?

– Интересно, что за пределами театра мы с ребятами практически не общались, хотя и учились в одной школе. Да и сейчас, в общем-то, так: всё общение здесь, в театре, он центр притяжения. По жизни мы идем порознь. Наверное, достаточно общения здесь. Случаются и эмоциональные всплески, наверное, не надо, чтобы было ещё теснее. Может, это еще зависит от стиля, который задают режиссеры, для них театр – это само в себе.

– У вас есть понятие родная сцена?

– Да, потому что есть само ощущение, что зрители рядом и сверху. Мы как-то играли в «Комедиантах» на Литейном, там тоже сцена достаточно небольшая, неглубокая, невысокая, и зрители там сидят в горизонте. Ощущение совсем другое, когда нет этой стены зрителей, которые поддерживают нас.

– Реакция зрителей помогает или мешает вам?

– Во всяком случае, я точно улавливаю: вот здесь реагировали, а здесь – что-то не получилось. Бывает, что зал не раскачать. Сидят молча, и не понять, то ли не нравится, то ли люди не эмоциональные. А иногда бывает, что хохочут постоянно. Сейчас мы научились игнорировать, а поначалу очень сбивала реакция, когда зрители выкрикивали что-то по тексту. Они могут героям какие-то подсказки делать, особенно эмоциональные бабушки. Расскажу классический случай. Мы играем, в это время кто-то из опоздавших зрителей заходит и, обращаясь к Наталье Вадимовне Красковой «в образе», говорит: «Здравствуйте!».

– У вас каждый спектакль завершается чаепитием. А когда разбор полетов бывает, во время чаепития? Случалось ли, что после таких профессиональных разборок кто-то на время покидал театр?

– И во время чаепития, и на следующий день после спектакля. Можем и сами высказываться. На уровне спектаклей разборок нет, бывали на репетициях чисто эмоциональные всплески, когда вдруг всё – развернулся, ушёл. Но возвращались. Если уходили, то не по причинам эмоциональным, а из-за занятости работой или семьей.

– О режиссерах расскажите. Они какие?

– У них разные подходы. Ирина Анатольевна делает широкие мазки, а Александр Иванович выполняет тонкую работу. Он может найти какую-то изюминку, отточить интонацию. Но на самом деле это чисто творческие вещи и работать в таких условиях очень интересно.

В память о Попковой Екатерине в большом зале ЦКД г. Всеволожска 24 ноября в 15.00 состоится спектакль «Иллюзия счастья» по произведениям Ф.М. Достоевского.

Нина УСТИЧЕВА

Фото Антона ЛЯПИНА из архива

 

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*

code