Дорога жизни от Ладоги до Бесленея

Пути и дороги наших коллег в поисках интересного материала порой не только уводят далеко от Дороги жизни, но и приводят к истинным открытиям великого милосердия и подвига простых людей. Журналист Татьяна Трубачева нашла всё это в далеком горном ауле Карачаево-Черкесской Республики за две с лишним тысячи километров от Всеволожского района, на отрогах Северного Кавказа, куда отправилась в составе делегации Межрегионального общественного движения «Вечно живые». Вот её рассказ, который возвращает нас почти на 80 лет назад.

«Ведь это наши горы. Они помогут нам!»

Погода в тот далекий 42­й год, по воспоминания старожилов, выдалась на Кавказе аномальной. Затяжная, очень холодная весна. Такая же и осень. В сентябре чуть выше двух градусов тепла… Хотя лето было жаркое. Враг рвется на Кавказ, претворяя в жизнь план Гитлера по захвату нефти Грозного и Баку.

Пылают станицы Кубани, захваченные немцами. Война пришла в некогда уютные, для жизни и счастья созданные курортные городки, война идет в горы. Особый отряд «Эдельвейс» из специально подготовленных горных егерей Тироля держит путь на перевалы, чтобы через них прорваться к кавказскому побережью Каспия. Кавказ. Его нефть, вольфрам, шерсть, его Эльбрус, который должен быть переименован в пик Гитлера. Пожиратель народов и их детей уже режет торт, исполненный в виде Каспия, и фюрер, смеясь, отправляет в рот кусочек торта с надписью «Баку»…

А по пыльным дорогам Кубани и Ставрополья тянутся повозки, набитые домашним скарбом. Дети, женщины, старики. Тянутся унесенные ветром войны обездоленные люди. Позади осталось всё: дома, сады, где поспели сливы, поля с полновесным зерном, которое уже никто, наверное, не уберет. Никто не мог предполагать, что фашисты дойдут до Краснодарского края. Никто не хотел оставаться под немцем. Бежали, взяв только самое дорогое: стариков, детей. Гнали скот… Надеялись в горах найти защиту.

3 августа пал Ставрополь, 7 августа – Армавир, 10 августа враг занял Майкоп, 12­го – Краснодар и Элисту.

Немцы уже в Невинномысской!.. – каждый день доходили все более тревожные слухи. И директор колхоза имени Кагановича Хусейн Лахов спешил укрыть, спрятать от врага НЗ: немного зерна, кукурузной муки. Радио не работало, газет давно не получали, но сарафанное радио работало исправно. Немцы на захваченных территориях лютовали так, что кровь стыла в жилах. Не щадили ни стариков, ни детей. Особенно людей еврейской национальности. А от станицы Невинномысской до аула Бесленей – день пути. Селение затаилось в ожидании врага.

А 13 августа на окраине аула, практически в чистом поле, остановился обоз из нескольких телег, укрытых не то брезентом, не то лошадиной попоной.

Уже убран и сдан урожай. Только острая стерня колет ноги черкесских ребятишек, пришедших собрать соломы для растопки печей. Да, всё – пшеницу, кукурузу, мясо и шерсть овец – начисто подгребла война. Всё для фронта, всё для победы. Женщины Бесленея вяжут теплые носки для бойцов. Мужчин нет. Все взрослые джигиты ушли в Красную Армию.

Кто­то спросил единственного мужчину с заправленным за пояс пустым рукавом, сопровождавшего этот странный обоз: «А что у тебя в телегах, ата?» И однорукий откинул брезент:

– Ленинградские детишки детдомовские. Везли с апреля на юг, на Кубань. Им, бедным, досталось… Через Ладогу – озеро такое есть под Ленинградом, Дорога жизни называется. – Две машины ушли под лёд, все дети в них погибли. Под Армавиром фриц разбомбил эшелон. И здесь много детей погибло. Это те, кто пока уцелел. Везем в Теберду, в санаторий. Но, боюсь, не всех довезу. Очень слабые…»

Бесленеевцы молчали, потрясенные. Такого им видеть не приходилось. Кто­то первой из женщин, кажется, это была Щаща Охтова, погладила девочку по щеке: «Дочкэ, дочкэ…» Это было единственное русское слово, которое она знала. И девочка открыла глаза, произнеся еще одно знакомое всем русское слово: «Мама»… И, наверное, судьба детей была решена в этот миг. Кто­то побежал в аул за лепешками и молоком для детей. Кто­то за старейшиной Мурзабеком Охтовым… Кто­то за председателем колхоза Лаховым.

«Ленинградские черкесы»

…Мы пришли в эти майские дни на то самое место, где жители аула впервые встретились с ленинградскими детьми, всей нашей делегацией и сопровождающими нас местными жителями и старейшинами.

Рассказывает старейшина аула Бесленей Хусейн Вотякулов – один из немногих, кто помнит тот 1942 год.

– Люди просто плакали, когда увидели эту страшную картину. Дети были такие… исхудалые, кожа да кости, даже двигаться не могли. Слепнями облепленные, мошка их ела до крови, они даже не отмахивались. Даже глаз не открывали. Так страшно, и жалко было их очень… Совесть наша заговорила. Думали, как же они до нашего аула доехали, почему их никто не брал? И начали их разбирать. Кто девочку, кто мальчика. Несмотря на то, что мы тоже голодали. Время такое было, но их старались накормить лучше, чем своих детей. Мы тогда даже не понимали, что среди них много евреев. Но нашим старикам и руководителям было известно, что за укрытие еврейских людей грозил расстрел всем, кто их прятал. И они за ночь вписали новых детей, 32 человека, в наши похозяйственные книги. Дали им черкесские имена. Так появились наши «ленинградские черкесы». И вот война закончилась. Выросли дети. В школе выучились. Кто­то даже в институт пошел. Некоторые, повзрослев, уехали совсем, а другие, даже отслужив в армии, возвращались в наш аул. Говорили: «Наша родина – Бесленей». До конца своих дней почитали своих приемных родителей за маму и папу.

Я до сих пор дружу с Шурой Адзиновым. Мой самый близкий друг, блокадник. И еще один остался – Вова Цеев. Это наши фамилии бесленеевские, – продолжает рассказ Хусейн. – Старые уже все очень. 80 лет с войны прошло. В этом году ушел ещё один из наших «ленинградских черкесов», как их называли все: Рамазан Хейшев, в Черкесске жил. А вот здесь, дом буквально напротив, жил Мусса Якубович Агаржаноков. Умнейший человек! Завучем в школе был, преподавал физику и математику. Тоже один из блокадных детей. Мариком звали. Он был еврейской национальности. Больше он ничего из той жизни о себе не знал, был из детского дома с Малой Охты в Ленинграде.

Хусейн Вотякулов – старейшина аула и представитель известного в республике рода Вотякуловых. Имя его предка, Даута Нашковича Вотякулова, носят улицы республики, и в ауле Бесленей есть такая. Революционер, член ВЦИК, участник исторического съезда, где выступал Ленин. Сам сильнейший оратор. Выступил с инициативой создания Черкесской автономной области. Можно сказать, отец нации. Имя его в Черкесии помнят. Здесь вообще не в традиции забывать.

По всей республике, в каждом самом небольшом селении, стоят обелиски, памятники, стелы, на которых поименно перечислены все односельчане: черкесы, карачаевцы, ногайцы, русские, все, кто сражался за Родину. Маленькая автономная область России отправила на Великую Отечественную каждого четвертого взрослого мужчину. Каждый второй был добровольцем. Есть памятник воинам и в ауле Бесленей. 399 фамилий. Почти 200 не вернулись. Есть и без вести пропавшие. То, что эти списки из года в год пополняются именами, то, что эти имена выбиты на этом обелиске, – заслуга учителей и учеников школы аула Бесленей.

Как Катя Иванова стала Фатимой

Да, первый урок в первом классе для самых юных бесленеевцев проходит в историко­краеведческом музее, известном далеко за пределами республики. И этот школьный музей с полным правом можно назвать народным. Рассказывает учитель и по совместительству директор музея Алла Петровна Шагошева:

– Всё, что есть в нашем музее, собрано нашими детьми и принесено нашими односельчанами в дар. Поэтому есть отдельная экспозиция быта, где собраны старинные
предметы, которые бытовали
у адыгов, для вас привычнее – черкесов, много десятилетий назад. Есть экспозиция об истории возникновения аула, в котором сейчас проживает свыше трех тысяч человек, только детей свыше 700. Аулу нашему чуть больше двухсот лет.

Хочу похвастаться, что на базе нашего музея работает поисковая группа. Когда я начинала работать, у нас о тех, кто ушел на фронт, было известно очень­очень мало. Человек сто было. Мы с детьми проделали огромную работу, чтобы разыскать документы, фотографии, работали в архивах. Здесь у нас на фотографиях очень много солдат, которые числились как без вести пропавшие. Вы же слышали, наверное, что на перевалах, которые защищали наши солдаты, до сих пор из ледников вытаивают останки воинов… И сейчас будет переписываться наша районная Книга Памяти, куда мы внесем всех, кого разыскали.

Но совершенно особая тема в музее: это наши «Черкесы с берегов Невы». Вот три человека на фото, которые в основном принимали решения по ленинградским детям. Хусейн Лахов, председатель колхоза, Сагид Токович Шевгенов, председатель сельского Совета, и Мурзабек Охтов, староста аула. Лахов, рискуя пойти под трибунал, приказал раздать семьям, которые взяли детей, продукты из неприкосновенного запаса – по мешку муки и немного кукурузы. Буквально за ночь эти три человека переписали все похозяйственные книги, а это был главный документ в ауле, в которых, как вы уже слышали, дали детям имена, год рождения, и они стали нашими детьми. Катя Иванова стала Фатимой Охтовой. Осталась в ауле, вышла замуж за парня из рода Гуковых. Сейчас здесь живут её дети и внуки. Все похозяйственные книги, их копии и просто клад – 50 фотографий, различные издания, которые написали об этой истории, – передал в дар нашему музею представитель рода Охтовых – Александр Джамурзович Охтов, президент Федеральной национальной культурной автономии адыгов России.

И самое главное: похозяйственные книги переписали в ночь с 14 на 15 августа, а 16­го в аул уже пришли немцы. Неизвестно, как они вычислили, что часть детей осталась в ауле, но они искали их, допрашивали старосту, людей. Ни один человек, никто не указал на семьи, где приютили детей. Их прятали, мазали сажей, они же были не похожи на нас. Все уцелели, все спаслись. А оставшихся детей, которых пытались на этом обозе все­таки увезти в санаторий, как мы потом узнали, фашисты расстреляли – всех до единого…

«Банальность милосердия»

Именно так называется книга, написанная профессором из Израиля Яиром Ороном, изданная там же с помощью Александра Охтова. Об этом удивительном человеке я была наслышана давно. «Аксакалы» нашей ленинградской делегации: заместитель председателя общественного движения «Вечно живые», доктор педагогических наук и профессор
АРСИИ им. Державина И.А. Зимнева и Герой Социалистического Труда, кавалер пяти орденов, член Союза писателей России Т.М. Захарова всю дорогу наперебой рассказывали самым юным членам нашей группы об этом великом сыне адыгского народа.

Александр Охтов – единственный представитель своего народа, выступавший в ООН в Женеве с докладом о сохранении и ценности культурного и исторического наследия адыгского (черкесского) народа. Занесен в Российскую энциклопедию «Лучшие люди России», он награжден званием «Меценат России», его имя известно по всему миру. И про «ленинградских черкесов», о подвиге матерей из далекого черкесского аула стало известно во многом благодаря ему. Мы долго говорили с Александром, представителем рода Охтовых, взявших на воспитание ленинградских детей. В том числе благодаря Мурзабеку Охтову, который был старостой, они были под защитой. А 19 представителей рода воевали на фронтах Великой Отечественной, многие сложили головы.

– Вы поймите, – рассказывал Александр Джамурзович нашей делегации, – никто никого не принуждал, не обязывал брать этих детей. Просто брали потому, что у людей есть сердце, есть сострадание к слабым. Вот в этом та самая «банальность милосердия». Простые женщины, даже совсем неграмотные, понимали, что за это им самим и их детям, а семьи у нас многодетные, грозил расстрел, – все равно брали чужих, казалось бы, детей. Потому что это происходило из высших человеческих побуждений. Из милосердия. Это были великие матери!

Два десятилетия назад в центре аула Бесленей был поставлен небольшой обелиск: с датой, когда в ауле появились дети из Ленинграда, и надписью: «Все прощается. Пролившим невинную кровь не простится никогда». В 2016 году в Бесленее появился памятник матери­черкешенке, прижимающей к груди ребенка. Скульптор Атыза Кемрюгов взял прообразом одну из женщин, принявшую в семью ребенка из Ленинграда. Есть и надпись: «Посвящаем жителям аула Бесленей, принявшим в 1942 году и воспитавшим детей блокадного Ленинграда». Памятник появился благодаря инициативе тех самых спасенных детей Ленинграда. Деньги на его изготовление собирали опять же всем миром.

Ладоги родной привет

И вот всем миром они встречали нашу делегацию из Петербурга. Говоря по­русски – хлебом­солью. Национальным напитком и пирогами. Старейшины – в черкесках с газырями, с обязательным кинжалом на поясе, приветствовали, как родных, наших старейшин – И.А. Зимневу и Т.М. Захарову, двух капитанов ВМФ – А.А. Скирдонова и В.М. Добрынина. И, конечно, детей из Ленинграда­Петербурга, которые с таким волнением и трепетом готовили концерт. Дети из самых разных школ Петербурга, но все – Аня Александрова, Катя Носкова, Максим Титов – уже победители музыкальных конкурсов, участники проекта «Планета» Звездный час», президент которого – Анна Саркисова – и была главным «музыкальным тренером» этой части нашей поездки. Петербургские музыканты: певица Юлия Боборень и Юрий Толоконников, просто приехавшие к друзьям в гости в Карачево­Черкесию, услышав про нашу делегацию, тут же присоединились и блистательно выступили в концерте. Он прошел «на ура». Стоя зал приветствовал песню, ставшую гимном нашей делегации: «Родная Ладога». Подпевали в зале. Плакали, когда Ирина Алексеевна Зимнева, одна из немногих, кто уцелел в эшелоне с детьми под Лычково, тоже разбомбленном немцами, показала ту самую куколку, спасшую ей жизнь. Плакали, когда Татьяна Михайловна Захарова читала стихи о счастье, любви и дружбе народов.

А в школьном музее остался экспонат, подаренный нашей делегацией, – патрон с Невского «пятачка». Остались книги: «Качаево­Черкесия глазами петербурженки», написанная И.А. Зимневой, и сборник рассказов Т.М. Захаровой, где есть история и о подвиге матерей черкесского села Бесленей. Спасибо всем добрым людям, поддержавшим нашу поездку в эту далекую горную республику, и отдельное спасибо председателю общественного движения «Вечно живые» Ф.О. Туркину, сделавшему всё возможное, чтобы эта миссия была осуществлена. Мы увозили оттуда книги, телефоны новых друзей и самые лучшие воспоминания об удивительной горной республике. И могу только подтвердить слова одного из самых юных участников нашей делегации – Максима Титова: «Вслед за поэтом хочу повторить: «В горах мое сердце». А в моем сердце – щедрые, гостеприимные, великодушные люди аула Бесленей».

Татьяна ТРУБАЧЕВА

Фото Ирины ЗИМНЕВОЙ

 

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*

code