И помнить страшно, и забыть нельзя
Битва за Ленинград была самой долгой за время Великой Отечественной войны. И дольше всех в России наша область была в оккупации. Ее жители в полной мере познали, каково это – быть узниками фашистского режима. О событиях того времени нам напомнила выставка архивных документов «Ленинградская область в годы Великой Отечественной войны». В 2020 году она экспонировалась во всех районах региона.
Мне удалось посетить эту выставку и наглядно увидеть, что это было за время. Вот, например, акт, составленный «44-го года октября 21-го дня» в деревне Пухолово Мгинского района Ленинградской области: «Я, член районной комиссии расследования немецких злодеяний, Гончаров Петр Петрович, в присутствии очевидцев из деревни Пухолово (ФИО…) составил настоящий акт в следующем – 28 августа 1941 года немецкие оккупанты заняли Пухолово. С первых дней своего хозяйничества было отобрано от населения коровы, птицы, хлеб, чем самым население обрекли на голод, от чего масса населения умерла голодной смертью. Несмотря на бедствия, много населения немецкие изверги избивали палками и плетьми. В феврале месяце в деревне Пухолово был арестован 14-летний подросток Строгин Николай, который был безвинно повешен на станции Мга, кроме того, из деревни Пухолово немецкими властями было угнано в 1943 году на германскую каторгу много мирного населения, о чем составлен акт».
Войдя в населенный пункт, немцы в первую очередь выбирали самые хорошие избы, при этом хозяев из дома выкидывали. Им с малыми детьми приходилось ютиться в сараях или в банях. При этом их еще наказывали за любую провинность. Например, если кому-то из живущих в доме немцев казалось, что у него потерялась какая-то вещь, без всякого расследования хозяев расстреливали.
С первых же дней фашисты ввели свои деньги – рейхсмарки. Хождение советских рублей на оккупированной территории было запрещено под страхом смерти. Крупные советские купюры у местного населения были изъяты без какой-либо компенсации, а рейхсмарки заставили выкупать по невыгодному курсу: 10 рублей за 1 марку. Таким образом, фашисты сразу у местного населения изъяли все накопления. Безжалостно отнималось все ценное. Например, деревни Витка и Пчева Киришского района до войны славились тем, что здесь женщины плели удивительное Захожское кружево. В 1941 году, оккупировав деревню, немцы ящиками отправляли в свою Германию кружевные изделия, даже занавеси с окон срывали. И это – при том, что они называли русских недочеловеками, не способными понимать красоту и искусство…
Однако в 1942 – 1943 годах в некоторых оккупированных деревнях фашисты стали открывать школы и церкви, и даже выдавали крестьянам землю. Но и тут были свои цели. Например, в специально подготовленных для русских детей учебниках всячески восхвалялась Германия и унижался Советский Союз. Священникам же давались четкие указания, что можно, а что нельзя говорить, чтобы служить в церкви, они должны были на проповедях восхвалять немецкий порядок и проклинать все советское.
Жителей оккупированных территорий регулярно привлекали к тяжелым работам. Так, они должны были строить доты с амбразурами, дороги, и даже – копать ямы на местах расстрелов. В деревне Рыжиково Сланцевского района 12 июня 1942 года немецкий карательный отряд под руководством Неймана за связь с партизанами расстрелял несколько семей… 29 января 1944 года, перед самым отступлением из деревни Ямсковицы Кингисеппского района, карательный отряд СС «Мертвая голова» решил учинить облаву. Люди пытались укрыться в банях, на огородах и в скотных дворах. Но фашисты все равно уничтожали всех без разбору, кого сумели разыскать.
Одной из задач окупантов была зачистка «новых» земель от «расово неполноценных». Так, в деревню Васильковичи Лужского района они согнали цыган из окрестных деревень и расстреляли всех, включая грудных младенцев… Страшное преступление было совершено по отношению к пациентам и медперсоналу психиатрической больницы имени П.П. Кащенко, располагавшейся в селе Никольское Гатчинского района. Там 20 – 21 ноября 1941 года путем введения уколов было умерщвлено около 1500 человек. Когда врачи и медсестры больницы возмутились против этого, их также убили, а тела сбросили в противотанковый ров у деревни Ручьи. В октябре 1943 года, чтобы скрыть следы своего преступления, фашисты приказали русским военнопленным раскопать этот ров, а изъятые тела сжечь. Этих военнопленных потом расстреляли.
На выставке «Ленинградская область в годы Великой Отечественной войны» представлен отрывок из воспоминаний, которые записала Комиссия по расследованию преступлений фашистов: «Людей запрягали в телеги и заставляли возить кирпич, а немец вставал на телегу и хлестал кнутом еле передвигающихся от истощения и голода людей»…
Именно таким образом обернулась для наших граждан жизнь в «европейском» рейхе: на территории современной Ленинградской области сожжено более 3 000 деревень и сел. Многие из них – вместе со всеми жителями. Так, во Волосовском районе, по данным на 11 февраля 1944 года, численность населения сократилась по сравнению с довоенным почти в 10 раз, причем в Верестском, Раковском и Пустошинском сельсоветах оно исчезло вовсе.
Уничтожались не только люди и жилые дома. Фашисты воевали даже с историческими памятниками. Они старались вытравить напоминания о великой русской культуре. Наверное, все читатели знают, в каком состоянии они оставили после себя дворцы Гатчины и Павловска. На выставке, о которой я рассказываю, было фото еще одного дворца династии Романовых – Ропшинского. Представители «сверхкультурной нации», разграбив его, разместили в нем солдатские казармы, гаражи и конюшни. Древний парк возле Ропшинского дворца был изрыт траншеями и заминирован… В Тосненском районе во время оккупации почти до основания разрушена усадьба Строгановых Марьино.
В Ленинградской области уничтожению подвергались также сотни заводских и жилых зданий, колхозное имущество. В Сланцевском районе взорваны и затоплены шахты рудников. В одном только городе Любань Тосненского района были стерты с лица земли 514 жилых домов, шесть школ, вокзал, социальные учреждения и промышленные предприятия. От города Кингисепп и вовсе остались развалины.
До войны в Ленинградской области проживало 1258 тысяч человек, на январь 1945 года – только 483 тысячи. Остальные – либо умерли с голоду, либо были убиты, либо вывезены на принудительные работы в Германию и в Прибалтику, молодых людей ожидало рабство и непосильный труд.
Отдельную статью преступлений составляют концентрационные лагеря. Согласно официальной статистике в Ленинградской области было открыто 35 концентрационных лагерей. Но некоторые исследователи уверяют, что их было 50. В этом документе рассказывается о концлагере, работавшем на территории торфопредприятия Синявино: «… 19-го октября немецкие оккупанты арестовали все мужское население нашей деревни, начиная с 16-летнего возраста и до 50 лет. В том числе был арестован и я, Лисичник В.В. Привезли нас в шестой поселок торфопредприятия Синявино, где нас заперли в баню на замок. В бане было так тесно, что не было возможности стоять на ногах. Тех, кто не поместился в баню, посадили рядом в сарай. Среди мирных жителей были и военнопленные красноармейцы. В тот же день один красноармеец из военнопленных при попытке пройти в уборную был застрелен немецким часовым. Фамилию, имя, отчество застреленного я не знаю. Труп лежал в течение суток среди арестованных, и его не убирали. 20 сентября нас всех увезли на станцию Мга и поместили в лагерь военнопленных, обнесенный колючей проволокой. Питание давали в день по 100 грамм хлеба и 0,5 литра супу. Суп был очень жидкий. Работать заставляли по 12 часов и больше. 20-го числа к лагерю пришла неизвестная мне женщина и хотела передать одному красноармейцу питание. Когда последний пытался подойти к проволоке и взять пищу, то был застрелен часовым без предупреждения. Фамилию, имя, отчество я не знаю. Труп был похоронен военнопленными около лагеря. В лагере я находился 8 дней, а затем был освобожден. За этот период много военнопленных померло от голода». Сколько их всего было замучено в концлагерях Ленинградской области – до сих пор точно не известно.
Еще долго после снятия оккупации люди, жившие практически в неволе, ютились в полуразрушенных домах, им не хватало питьевой воды, одежды. Но они в таких условиях боролись с разрухой, восстанавливали регион. И об этом нельзя забывать: узником быть страшно, а на своей земле – тем более.
Людмила Однобокова