На Ладоге и русалки, и миражи
В 2019 году студентка СПбГУ Алина Заляева готовила доклад по сохранению одного из объектов культурного наследия. Ей понадобились документы о строительстве Ладожского водопровода. И она попросила помощи у жителя Всеволожского района Виталия Новицкого. Виталий уже 10 лет увлекается краеведением, работает с архивами. Иногда сообщает о своих интересных находках в газету «Всеволожские вести». И вот в конце 2019 года он нашел уникальные свидетельства, как в 1911–1915 годах на наших землях велись работы по строительству Ладожского водопровода. Оно было прервано из-за начала Первой мировой войны. И до сих пор жители Санкт-Петербурга пользуются водой из Невы.
Самые интересные из документов по Ладожскому водопроводу В. Новицкий переслал в нашу газету. Среди них – копия книги 1875 года «Ладожское озеро». А написал ее полковник корпуса флотских штурманов, начальник гидрографических работ по исследованию Ладожского бассейна А.П. Андреев. Это – научный отчет об исследованиях, которые проводились на Ладоге с 1858 по 1873 год. Наблюдения делались на воде – на пароходе «Ладога» – и на берегу, где сотрудники экспедиции жили в тяжелых условиях, ночуя в шалашах. Книга написана доступным языком, в ней приводятся местные легенды, в том числе про русалок. Описываются острова и прибрежные реки Ладожского озера, деревни и монастыри, стоящие на его берегах. Есть история судоходства и описание местных парусных судов, а также – господствующие на озере ветры, туманы, характер грунта на Ладоге, полезные ископаемые по ее берегам, виды живущих здесь рыб. И все это – с вкраплениями быта, который уже давно ушел из нашей жизни.
Например, описана охота на нерпу в Ладоге и что из этой нерпы производят крестьяне. Есть сообщение, что в 1867 году служители Валаамского монастыря зафиксировали у своих берегов огромную льдину. Это была даже не льдина, а «плавающая гора», наверное, можно было говорить об айсберге. Когда А.П. Андреев подробно анализировал, какие туманы бывают на Ладоге, он не мог обойти вниманием такое явление, как миражи. (Кстати, в прошлом году наша газета посвятила ладожским миражам целую статью). Русский язык в середине XIX века несколько отличался от нашего, но мы процитируем книгу «Ладожское озеро» дословно, и все равно будет понятно: «Преимущественно бывают (миражи) в июле и в августе месяцах при хорошем состоянии атмосферы, например, вдали, на штилевом горизонте, виден галиот парусами вниз, или несколько отделившийся от горизонта, или чрезвычайно расширившийся по длине при множестве парусов. Часто бывает виден высокий, отрубистый остров Валаам, между тем, как до него верст 80 и, с высоты 10 фут, видимой горизонт физически не позволяет достигнуть до него глазу. Иногда вершины высоких гор на материке издали представляются какими-то замками с башнями, необыкновенной архитектуры колокольнями и пр.»
В другом разделе книги, когда автор рассказывал о подъемах и падениях уровня воды в Ладожском озере, он привел в пример такой случай: «В 1858 году по вскрытии Невы сильным северо-восточным ветром нагнало льду из Ладожского озера в Неву такое количество, что он массою скопился у Красных сосен» (окраина сегодняшнего Кировска) «и сделался сильнейший затор (…) Вода около Шлиссельбурга, на истоке Невы поднялась весьма высоко – такого подъема не помнили и старожилы; ниже местности Красных сосен вода упала до удивительно низкого уровня. Жители по осушенному ложу реки находили много якорей, цепных канатов и свободно вывезли на лошадях железо, утонувшее с баркою около порогов в 1824 году. В самих же порогах русло реки так сузилось, что похоже было на весьма маленькую речку». Интересно, находили ли жители противоположной, нашей, стороны на поднявшемся из Невы участке земли такие же подводные «клады»? – Это вполне возможно.
Конечно, больше внимания А.П. Андреев уделяет Шлиссельбургу как самому крупному на южном берегу Ладоги населенному пункту. Он не забыл упомянуть о Шлиссельбургской чудотворной иконе Казанской Божией Матери, о странной мошкаре, которая бытует только в устье Невы: «Местное название мошки – липушка. Кто ее лично в Шлиссельбурге не видал, тот не может себе представить этого оригинального местного налета насекомых. Перед закатом солнца этой мошки летает такое множество, как будто зимой при безветрии идет хлопьями густой снег. На деревьях сидит ее столько, что не видать листьев. Заборы, стены зданий в тени от солнца унизаны ею. Канавки, рытки буквально наполнены мошкою, но уже отжившею свой кратковременный век. С вечера до утра на палубу судна в подветренную сторону навалится ее так много, что выгребается лопатами (…) После половины июня насекомое уничтожается».
Но вот добрались мы в книге и до территории современного Всеволожского района: «Ваганова, деревня (дворов 8, душ 72), стоит в лесной глуши, хотя около нее есть покосы, но за нею, внутрь материка, – болота и довольно глухие леса, в которых много волков, медведей и даже лосей. Дорог от этой деревни почти никаких нет, в особенности по весне и осени. Морья, большая деревня, в 33 двора и 171 душ населения. Она находится при устье реки того же имени и расположена в одну линию. Деревня довольно богатая, дома чистые, жители опрятны – все православного исповедания, но по близкому соседству с чухнами говорят на этом языке. Занятия их – рыбная ловля, сбыт разных сельских произведений, в числе которых главное место занимает ивовая кора; также многие из них ходят летом на ладожских судах, но хлебопашеством, по скудости земли, занимаются мало. В конце деревни в настоящее время стоит фарфоровый и фаянсовый завод».
Далее пара предложений посвящена какой-то Остерманской деревне, которая принадлежала графу Остерману. К сожалению, мы не знаем, где могла находиться эта исчезнувшая деревня. А вот от следующих деревень осталось урочище на карте Всеволожского района. А когда-то здесь была бурная жизнь:
«Нижний Никуляс, или Влога, деревня (83 дворов, душ 501), находится при устье реки Влоги. Жители – чухны, но между ними есть и русские. Деревня весьма богатая. В ней хорошие луга, пашни, выгоны; довольно рогатого скота и хороших лошадей. Жители занимаются рыболовством, хлебопашеством, рубкою дров; многие ходят на судах и даже имеют собственные суда, хотя и небольшие. Тозерово – Верхний Никуляс, деревня (76 дворов, 456 душ), находится в 7 верстах вверх по реке Влоге. Деревня достаточная, жители весьма деятельные и занятия их те же, что и в Верхних Никулясах». Далее исследователь дает описание быта, даже костюмов местного населения. Среди этих деталей бросилось в глаза – наши жители в середине XIX века сильно страдали от сибирской язвы: «Язва иногда бывает на лошадях, иногда на рогатом скоте, с такою злокачественною силою, что в селе, где в хозяйстве имеется более 100 голов скота, остается только 2 или 3»… Чего только они ни делали, чтобы изгнать язву, – приносили животных в жертву «Илье-пророку», и это – «прямо под боком у Валаамского монастыря», бегали к знахаркам и кудесницам. И это не помогало. Потому что причину такой эпидемии полковник увидел в том, что они не хотели строить колодцы, а пользовались непроточной болотной водой. Ведь все в наших северных краях закручено вокруг воды. «В целом свете нет ни одной страны, столь богато наделенной водными путями, как Россия… и надо только разумно этим пользоваться», – закончил свое описание А.П. Андреев.
Материал подготовила Людмила Однобокова
Фото Антона Ляпина