Безымянным героям вернуть свои имена
Большой интерес у читателей вызвала публикация в газете «Всеволожские вести» от 15 ноября 2019 года под названием «Следы ведут к 101-й батарее».
В ней говорилось о захоронениях, случайно обнаруженных в лесу близ Ваганово. Табличка на одной из могил гласит, что здесь похоронен Спириденков Нил Ассикридович. В результате сопоставления данных предположили, что он был защитником артиллерийской батареи и убит немецкими диверсантами. И вот в дни, когда в нашей стране отмечается День Неизвестного Солдата, в редакцию пришло электронное письмо от известного петербургского исследователя, заместителя председателя Клуба истории и фортификации и одновременно – создателя сайта «Окрестности Петербурга» Алексея Шварёва.
На своём сайте Алексей Шварёв опубликовал архивные списки солдат, захороненных на территории Всеволожского района. Там встречаются такие названия населённых пунктов, как Медный Завод, Елизаветинка, Агалатово, Островки, Манушкино, Никулясы, Ненюмяки, Грузино, Куйвози, Лемболово, Ганнибаловка. Приложены схемы захоронений, но это не всё. Алексей Шварёв сообщил, что впереди у него – работа со списками захороненных на побережье Ладожского озера, в Ириновке и других местах.
Посёлок Ваганово им уже «отработан». На сайте посёлок упоминается в трёх местах: это – «Ваганово, Козлова дача», где было захоронено 164 человека, «Ваганово, восточнее железнодорожной станции Ваганово» – 169 человек, «Ваганово, в районе посёлка» – 96 человек. Выяснилось, что в Ваганово находился передвижной полевой госпиталь № 2234, а по соседству – на Козловой даче – ППГ № 2228. Официальные паспорта на госпитальные захоронения отсутствуют, то есть считается, что кладбищ в этих местах нет.
Попробуем разобраться. Во время войны командиры воинских подразделений обязаны были предоставлять списки и схемы захоронений. Не будем обсуждать случаи, когда эти документы составлялись неаккуратно или были утрачены во время бомбёжек. В большинстве случаев всё-таки списки составлялись тщательно. На некоторых схемах даже указано, в какой стороне кладбища красноармеец лежит. После войны оказалось, что могилами покрыта вся европейская часть страны. В частности, очень много захоронений во Всеволожском районе. А так как у поселковых администраций не было денег на то, чтобы везде поставить мемориалы, было принято решение могилы снести в одно место и там установить памятники.
В наши дни военные археологи сначала изучают схемы кладбищ в архивах. Потом щупами исследуют землю, находят границы захоронений. И лишь потом начинают раскопки. Иногда на перезахоронение с одного места уходит два, а то и три летних сезона. А теперь представьте, как это происходило после войны. Архивы закрыты, узнать, сколько человек лежит на кладбище, негде. Щупов ещё не изобрели, опыта поисковой работы – никакого. Да и на перезахоронение отводилось несколько дней. Быстренько окапывали могилы по краям и отчитывались, что останки перенесли.
Вернёмся к сайту «Память народа». В пункте «Ваганово. Козлова дача» указано, что там захоронено 164 человека. Но Алексей Шварёв показал мне акт, что с 12 по 17 июня 1950 года (всего за пять дней) состоялось перезахоронение с 11 кладбищ, в том числе – с Козловой дачи были вынесены останки 132 воинов. А это значит, что в этой спешке 32 человека остались лежать на Козловой даче. И теперь невозможно выяснить, кто именно, ведь схема расположения могил оказалась нарушенной. Невольно вместо увековечения была уничтожена память. И это ещё не всё. В 1960х годах вышел приказ об увековечении имён на мемориалах. Как это сделать? Ведь тех, кого перезахоронили 10 лет назад, в каждом гробу по 10 человек, восстановить невозможно (хотя во время войны их хоронили каждого по отдельности, проявляя уважение). Сельсоветы просто взяли списки, имеющиеся в местных военкоматах, и безотносительно к местности перенесли оттуда фамилии на гранит. Так и получилась путаница: много имён оказалось увековечено одновременно в двух местах. В нашем случае Спириденков Нил Ассикридович увековечен и в Ириновке, и на мемориале «Ладожский курган» в Осиновце, а на самом деле его останки лежат в лесу вблизи Козловой дачи.
Существует мнение, что перезахоронения – это не сохранение, а уничтожение памяти. Ведь когда останки переносят с одного места на другое, их смешивают. Есть много семей, которые до сих пор не нашли своих родных, и сейчас уже нет возможности провести генетическую экспертизу. Потому многие защитники Родины так и останутся для нас неизвестными…
Хотя поисковики, как могут, продолжают восстанавливать ниточки истории. Так, Алексей Шварёв нашёл на сайте «Память народа» документ, в котором говорится о Спириденкове Ниле Ассикридовиче, 1909 года рождения. Только на этом документе указано, что рождён он не в Тверской области (как мы раньше прочитали на сайте «www.obdmemorial.ru»), а в деревне Морозово Смоленской области. И опять – путаница. Впрочем, кое-что прояснилось. Если мы предполагали, что Спириденков Н.А. служил пограничником, то документ, который прислал Алексей Шварёв, называется: «Именной список. Сержантский и рядовой состав снайперской роты 48 запасного стрелкового полка, воевавших в 78 запасном стрелковом полку».
Из этого документа мы узнали, что Н.А. Спириденков был призван военкоматом города Пушкина 12 сентября 1942 года в возрасте 33 лет в 48 ЗСП. 48-й запасной стрелковый полк в начале войны базировался на станции Всеволожская, а затем – в посёлке Ириновка. В этом полку занимались подготовкой маршевого пополнения для частей действующей армии. Здесь Н.А. Спириденков прошёл обучение на снайпера. Потом из 48 ЗСП был перенаправлен в 78 ЗСП для участия в боевых действиях. Вот и всё, что нам на данный момент известно про Н.А. Спириденкова, увековеченного на двух мемориалах, а на самом деле лежащего в лесу на пятачке посередине болота. Но, может быть, потом всплывут ещё новые сведения, и судьба ещё одного героя войны выйдет из небытия.
Хочется ещё немного добавить про остальных неизвестных. Я внимательно прочитала списки, опубликованные Алексеем Шварёвым. Большинство из людей, погибших в госпиталях № 2234 и № 2228, умерло от болезней. Что касается умерших от ран, то их примерно 30%. Но как же грустно читать, что среди них 20-летняя Самсонова Раиса Фёдоровна, родом из Левашово, которая служила в штабе 42-й армии, и Покровская Наталья Фёдоровна, 35 лет, у которой последнее место службы тоже – штаб 42-й армии. И много других женщин разного возраста – страшно представить, какие мучения они переживали перед смертью.
Есть в этих списках также партизан Воронов С.В., родом из Белорусской СССР, и политрук Михайлов С.Ф., который умер от ран в госпитале, а вовсе не отсиживался на партийной работе. У нескольких человек указана «иная причина смерти», а это значит – человек попал под машину на Ледовой трассе, или его ударило электротоком в ремонтной мастерской. Бывали и такие случаи, как 24 августа 1942 года, когда в районе железнодорожной станции Ваганово разорвалась бомба и погибло сразу 10 работников железнодорожной бригады. Это были люди, которые не держали в руках оружия, и Алексей Шварёв сейчас никак не может найти место, где этих 10 человек похоронили. Да и где они все – эти самоотверженные защитники нашей страны!? В каких местах Всеволожского района до сих пор лежат безымянные?
Я спросила у Алексея Шварёва:
– Вы работаете с военными документами. Сколько, по вашим подсчётам, человек было захоронено во Всеволожском районе?
– Моё исследование ещё не закончено. Но я думаю, что это цифра – около 8 000 человек.
Есть над чем поразмыслить…
Людмила ОДНОБОКОВА