Дело о хлебных карточках

События, о которых мы решили вам рассказать, относятся ко времени блокады Ленинграда, продолжавшейся с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года. Для жителей осажденного фашистами города самым страшным испытанием стал голод, ежедневно уносивший огромное число человеческих жизней. Хлебные карточки, введенные 18 июля 1941 года, должны были обеспечивать хоть какую-то возможность выживания, но уже к началу сентября продовольственные нормы стали уменьшаться.

Всего было пять понижений, последнее – в декабре сорок первого, когда максимальная норма хлеба составила 250 граммов для рабочих и 125 для всех остальных. Хлеб был на вес золота. Отрегулировать систему выдачи карточек жителям Ленинграда и области удалось не сразу. Ошибочно выданные или полученные путем обмана карточки приводили к дополнительному расходованию продуктов питания в городе, оказавшемся на грани выживания. Население теряло доверие к официальным лицам и организациям, ведающим распределением продовольствия.

Появились мошеннические схемы. В литературе, посвященной блокаде, есть свидетельства о том, что «некоторые управдомы в сговоре с дворниками выписывали карточки на вымышленных лиц; возвращаемые жильцами карточки на выбывших или умерших людей в ряде случаев присваивались нечестными работниками в домоуправлениях, на предприятиях». Деятельность проходимцев «в приобретении продовольствия незаконными путями была оживленной и напористой, они использовали каждое упущение управления по учету и выдаче продовольственных карточек.

Колхозные рынки были пусты. Единственным источником питания являлась карточка. Она была дороже денег, приобрести пищевые товары без нее было невозможно. Но отсюда следовало, что к выдаче карточек, их хранению, учету, погашению талонов отношение должно было быть такое же, как к выпуску денег, если не более строгое. Однако в начале сентября со стороны ряда райисполкомов мало уделялось внимания работе этой довольно сложной и громоздкой распределительной машины. Выдача разовых талонов на получение продовольствия производилась с нарушениями инструкции. Наблюдение за возвратом карточек, если их владельцы потеряли на них право (призыв в армию, зачисление на котловое довольствие и т. п.), в полной мере не обеспечивалось, а это приводило к дополнительному расходу продовольствия.

В сентябре бюро заборных книжек при районных советах выдали 70 тысяч разовых талонов на получение продовольственного пайка, между тем значительная часть этих талонов была получена гражданами, имеющими карточки. На ряде предприятий служащим выдавали продукты по категории рабочих. Немало карточек было выдано на детей, которые находились за пределами Ленинграда. Имели место и другие нарушения. Если подобные факты недопустимы в обычных условиях распределительной системы, то в условиях осады они приобретали опасный характер. Каждая тонна излишне израсходованного продовольствия прямо затрагивала интересы населения и обороноспособность города.

Чтобы пресечь злоупотребления и обеспечить строгий порядок в расходовании продуктов, Военный совет в начале октября запретил производить выдачу разовых талонов на продовольственные товары и обязал Ленгорисполком: карточки выдавать гражданам только после тщательной проверки первичных документов, а должностных лиц, допустивших нарушение инструкции о порядке выдачи, привлекать к судебной ответственности; укрепить лучшими людьми из актива районных советов кадры работников по учету карточек на предприятиях и в домохозяйствах; запретить администрации предприятий и учреждений без согласия районных советов снимать или перемещать работников по учету карточек на другую работу.

Для контроля за ходом оформления документов на право получения продовольственного пайка в октябре было привлечено более 3 тысяч партийных и советских работников. Принятые меры по строгому соблюдению правил выдачи карточек дали ощутимый результат. В октябре их было выдано 2 миллиона 421 тыс. (кроме пригородных районов), или на 97 тысяч меньше, чем в сентябре. Эгоисты и пройдохи, выискивавшие пути незаконного приобретения карточек, наткнулись на такой барьер общественного и государственного контроля, что их активность оказалась парализованной.

Правда, отдельные, более активные из них, находили способы обманного получения продовольствия: они подбирали бумагу, краски и каллиграфически, от руки печатали фальшивые карточки. В магазинах при тусклом освещении ламп или мерцающем свете коптилок фальшивки сходили за подлинные карточки, и некоторым злоумышленникам удавалось получать продукты. В ноябре милиция задержала женщину, у которой обнаружила 100 продовольственных карточек. Она оказалась служащей фабрики, где печатались карточки по заказу городского бюро заборных книжек; хитроумными путями она сумела выкрасть их и вынести с фабрики» (Д.В. Павлов «Ленинград в блокаде»).

Во Всеволожском районном архиве хранится уникальный документ, который подтверждает, что фальсификация хлебных карточек строго пресекалась законом. Так, 8 февраля 1942 года Всеволожским районным отделом НКВД было заведено «Дело № 1­502» о подделке хлебных карточек. Началось всё накануне, февральским вечером, когда девочка­подросток зашла в магазин отоварить хлебные карточки.

Где находился магазин № 6, теперь уже трудно сказать, но в годы блокады на Всеволожской было как минимум три пункта выдачи продуктов, один из них – железнодорожный магазин. И хотя освещение было плохое, продавщица сразу же обнаружила подделку – карточки у Людмилы П. изъяли. Судя по показаниям продавщицы К., эта девочка однажды уже вызвала у нее подозрение: она «подала 3 хлебные иждивенческие карточки, в которых я обнаружила, что были приклеены талоны на один день. Но талоны были не испорчены, как видно, от других карточек, только приклеены. Хлеб на эти талоны мною выдан не был». В следующий раз девочка принесла в магазин четыре иждивенческих карточки с поддельными талонами, причем «подделка была очень грубая, ручная, т.е. напечатана руками чернилом».

Остаться без карточек в 1942 году было равносильно смерти, и отец девочки, Алексей П-­в на следующий день пришел в магазин, чтобы забрать изъятые продавцом карточки, которые были получены на четверых иждивенцев. Видимо, продавщица позвонила, куда следовало, и из магазина его доставили прямиком в отделение милиции, где П­-ва допросил помощник оперуполномоченного Горюнов и немедленно оформил «Постановление о приступе к расследованию», с которого и началось «дело о подделке мошенническим путем хлебных карточек».

Из протокола допроса П­-ва: «Вечером в момент моего отсутствия моя 12­летняя дочь Людмила взяла имеющиеся у меня хлебные карточки и по договоренности с каким­то мне не известным подростком к этим карточкам наклеили какие­то поддельные талоны. После чего по этим талонам пытались получить хлеб. Кто из них ходил получать хлеб, мне неизвестно. Со слов дочери, ходила в магазин какая-­то гражданка. В магазине в момент получения хлеба продавцом было обнаружено, что в карточках имеется подделка, ввиду чего карточки были задержаны. О чем мне рассказала моя дочь и указала, в каком магазине они пытались по поддельным карточкам получать хлеб, и рассказала, каким путем и с кем она подделывала карточки, но адреса подростка не сказала. Я зашел в магазин, чтобы обратно получить свои карточки, где мне их не возвратили, а доставили в отделение милиции. В магазин за хлебом и продуктами я никогда не ходил. Все время ходила дочь. Давно она занималась таким делом, т.е. подделкой карточек, я этого не знаю. Карточки я не проверял и не замечал, чтобы она приносила хлеба больше, чем положено на карточки».

Помощник оперуполномоченного Горюнов, хотя особой грамотностью, судя по записям, не отличался, дело свое знал хорошо. 8 февраля в рамках служебных полномочий он провел обыск в доме подозреваемого в мошенничестве П-­ва на Всеволожском пр., но в первый свой «визит» не смог обнаружить никаких улик.

Взамен изъятых хлебных карточек П-­в сумел получить другие, хотя порядок выдачи к тому времени ужесточился. Получать хлеб он снова отправил Людмилу. К одной из карточек были приклеены поддельные талоны. Дочка вернулась из магазина в слезах – пока она стояла в очереди, карточки у нее похитили. Семья осталась без хлеба. Вместе с поддельными талонами ушли в чужой карман и подлинные, выданные на месяц вперед. Заметим: обе попытки получить хлеб на нарисованные П-­вым талоны сорвались. Это обстоятельство, однако, на строгость приговора не повлияло.

15 февраля Горюнов снова неожиданно нагрянул в дом П-­ва и на этот раз застал его на месте преступления. Подозреваемый сидел в отдельной комнате за столом, на котором были разложены: типографский шрифт, треугольник, металлическая пластина, разлинованная и «раскрашенная под цвет талонов» бумага – неоспоримые свидетельства подделки карточек и талонов. Пойманный с поличным, П-­в признался в том, что в первый раз дал ложные показания, и больше уже не отпирался.

В ходе последующих допросов стали понятны причины, которые подтолкнули его к преступной деятельности. П­-в, уроженец Ленинграда, 1901 года рождения, по социальному происхождению рабочий, неимущий, грамотный, имеющий одну судимость за прогулы, с 1916 по 1942 год трудился печатником «на предприятиях» и перед увольнением с последнего места работы вынес с собой типографский шрифт. В феврале 1942­го он постоянной работы уже не имел, жена тоже не работала, на иждивении трое детей от 4 до 16 лет, причем две дочери от первого брака.

Из прокола допроса от 18 февраля: «Я, П-­в, в настоящее время на определенной работе не работаю. Семья большая, с продовольствием было трудно. Ввиду этого… решил заняться подделкой хлебных карточек. При помощи ручного способа взял простой белой бумаги, цветных карандашей под цвет карточки, после чего взял перо и черной краской написал цифры по размеру имеющихся хлебных карточек, после чего нарисовал талоны и приклеил их к четырем имеющимся карточкам».

В Деле № 1­502 подшиты протоколы допросов обвиняемого, его дочери Людмилы, жены Татьяны, продавца и заведующего магазином № 6 (кстати, тоже уже имевшего судимость), несколько актов и постановлений. Практически все документы заполнены от руки. Сохранились и вещдоки – типографский шрифт и изъятые продуктовые карточки с талонами.

Жена Татьяна, которая была моложе своего мужа на 15 лет, о махинациях супруга, как следует из ее показаний, не знала, зато в курсе была его 12­летняя дочь Людмила. Именно ей отец объяснил, что говорить, если в магазине обнаружат подделку. Во время допроса девочка призналась: «Мой отец сам напечатал талоны, которые приклеил к хлебным карточкам». Почему П-­в отправлял с поддельными карточками дочь, понятно: если мошенничество обнаружится, ребенка судить не будут. П-­в был уверен: придуманную им «легенду» о сговоре двух подростков следователь без труда «проглотил».

Надо сказать, что помощник оперуполномоченного оказался настоящим профессионалом и быстро разоблачил незадачливого махинатора. Вскоре обвинительное заключение, подготовленное Горюновым и утвержденное начальником Всеволожского РОМ НКВД старшим лейтенантом милиции Киселевым, было направлено всеволожскому военному прокурору Смирнову, а тот препроводил уголовное дело по обвинению П­-ва А.С. в пр. пр. ст. 169 ч. 11 и 73­2 УК «для разбора в судебном заседании по существу, с перечислением арестованного с сего числа за вами», в суд.

Нарсуд 1­го участка Всеволожского района Ленинградской области под председательством Листова или Листьева (написано неразборчиво) приговорил П-­ва А.С. к лишению свободы сроком на пять лет без поражения в правах. Дело № 1­502 о мошеннической подделке хлебных карточек на 34 листах было закрыто 23 марта.

Уголовное дело 75­летней давности, сохранившееся во Всеволожском архиве, как любой документ, может рассказать о многом. О том, что в годы войны и блокады милиция продолжала честно выполнять свой долг, хотя сотрудников было очень мало. Следствие, обыски, оформление документов вел один-­единственный человек – помощник
оперуполномоченного Горюнов. Правоохранительная система продолжала работать без сбоя и в рамках закона.

Приговор с позиций сегодняшнего дня представляется слишком суровым, но ведь и то тяжелейшее время к компромиссам не располагало.

В архиве работала Нина УСТИЧЕВА

 

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*

code