«Всегда иду спиной вперёд»

Одна из традиций Театрального фестиваля «Всеволожская весна» – приглашать на его открытие замечательных, подлинно народных, вне зависимости от званий, артистов. В разные годы это были Светлана Крючкова и Александр Михайлов, Андрей Ургант и Александр Лыков. Нынче в качестве подарка и сюрприза зрителям Десятого, юбилейного Театрального фестиваля Государственных театров Ленинградской области и Санкт-Петербурга «Всеволожская весна» был представлен Вениамин Смехов. На первый взгляд, Мастер, в представлениях не нуждающийся. Актер, режиссер, литератор, путешественник, телеведущий и – Мушкетер.
Благородный граф де Ла Фер, Атос всей страны в кино и Арамис на телеэкране. Воланд в «Мастере и Маргарите» в Театре на Таганке, автор и ведущий замечательных телевизионных циклов о людях театра и поэтических циклов на канале «Культура». В свои 76 он успевает так много, что расспросить обо всем, к чему лежит (или не лежит его душа), и как можно одновременно играть, читать, писать, открывать фестиваль во Всеволожске и заседать в жюри в Перми, и ставить, к примеру, спектакль на стихи Евгения Евтушенко… – за те полчаса, что были у Мастера до начала открытия, нам, конечно, не удалось. Но все-таки повезло: мы получили некоторые личные впечатления и ответы на интересующие нас вопросы, которые будут интересны и вам, нашим читателям.
«В актёры пошёл зря!»
И вот одно из первых впечатлений: Вениамин Смехов – человек парадоксов. Он удивляет не специально. Просто он так живет, так дышит и так думает, так себя ощущает – в жизни и на сцене. И на простой вопрос: «Почему пошли в актеры, хотя в семье Смеховых традиционно были художники и врачи», – решительно «отрубает»:
– А зря пошел! Я хотел быть писателем, литератором, журналистом, хотел даже преподавать русскую литературу. Ограничусь тем, что скажу – литература осталась главной. Даже не литература, а русский язык. Вот он – ключ ко всему, что получилось у меня в жизни. Я остался актером, хотя хотел уходить, остался только потому, что в один прекрасный момент в Театре на Таганке появился «Поэтический театр», придуманный Любимовым и его ближайшей командой. В том числе ваш покорный слуга внес свою лепту в его создание. И только СЛОВО, только оно придало смысл и вызвало возможность моего дальнейшего существования на сцене, поскольку не было во мне этого «актерского зуда!»
КОРР. При этом вы поступили в одно из лучших театральных училищ в стране – в Щукинское, как говорится, «с первого захода», даже школу не окончив, и уже в мае были зачислены… Просто прочитав стихотворение Владимира Маяковского…
СМЕХОВ. «Просто прочитав»… Да… Мой отец, большой, серьезный ученый – эконометрик. То есть экономист и математик. Я его впервые увидел в возрасте пяти лет, в 1945 году, уже после победы. Он пришел с фронта и начал немедленно мне, пятилетнему, читать Пушкина, Брюсова, Козьму Пруткова, Твардовского, Маяковского. Стихи его спасали на войне, когда они не знали, что такое сон. Он читал стихи, знал поэзию, и они с мамой (вот она как раз врач), были завзятыми театралами. И мои первые театральные романы – это программки спектаклей театров, которые они посещали. Я изучал эти программки от первой до последней буквы, знал всех актеров, знал, что, если рядом с фамилией написано «н.а.», – это народная, а если «з.а.» – значит заслуженный… Серафима Бирман, Целиковская… Народная артистка СССР. Все это восхищало, влюбляло, звучало как музыка…
КОРР. Вы написали несколько книг, в том числе двухтомник, о людях Театра на Таганке, мемуары, вы продолжаете лучшие традиции «Поэтического театра», ставите спектакли, пишете сценарии и снимаетесь в кино. Так что не сбылось-то, Вениамин Борисович?
СМЕХОВ. Есть такие правила у каждого из нас: надеяться, предвкушать, предчувствовать, желать… Так вот, если сравнивать сегодняшний день с тем, что я предчувствовал и желал, то это все очень далеко друг от друга отстоит. Я действительно хотел быть учителем литературы или писать. Вот это сбылось. Последнее. У меня действительно вышли книжки, и мне хватает радости от написанного. Кроме того, есть Театр. Театр Юрия Любимова был уникален тем, что он привлекал к действию и включал все наши увлечения. И мы были не только актеры, но и писатели, поэты, композиторы, музыканты, вся эта наша уникальная команда вокруг Любимова. Конечно, Высоцкий, который этот список возглавляет, Леня Филатов, Алла Демидова, Иван Дыховичный, Юрий Золотухин, Боря Хмельницкий и множество других. Это все не просто и не только актеры, это все равно связано с какой-то множественной активностью, с какой-то, в хорошем смысле слова, «инфицированностью» творчеством. Это был удивительный театр соавторов. И я был только одним из многих, но, надеюсь, тоже привнес что-то свое… Но я не смею сказать, что я заслужил вот то внимание, тот интерес, который вокруг себя наблюдаю. Все-таки я никогда, слава Богу, не придавал себе, своей личности особого значения, а любил что-то другое. Это, между прочим, ответ на тот вопрос, почему я здесь, на этом фестивале…
«Атос в России больше, чем Портос» –
– именно так называлась статья лучшего Атоса СССР – актера Вениамина Смехова, опубликованная в газете «Московские новости» в начале перестройки и принесшая автору звание лауреата. Актер и писатель В.Б. Смехов удостоен художественной премии альманаха «Метрополь» за цикл телепередач «Театр моей памяти» и книгу «Мастер и Маргарита» в Стране чудес», а также Царскосельской художественной премии за создание альбома «Да здравствуют музы!» и за двухтомное сочинение «В жизни так бывает» и «Та Таганка». Обладатель премии «Золотой журавль» фестиваля «Амурская осень» за вклад в развитие искусства. Но не «народный» и даже не «заслуженный»…
– Ничего этого у меня нет, – говорит Вениамин Борисович.
Но если вы, уважаемый читатель, прочтете в Интернете, что Смехов отказался от звания «Народный артист России», предложенное ему шесть лет назад, накануне его 70-летия, он тут же этот факт опровергнет.
– Все это слухи, сплетни, – говорит сам актер. – Мне никто ничего особенно и не предлагал. Было заранее понятно, что мне это и не нужно, и если предложат, я откажусь. Я на подобные предложения всегда отвечал цитатой из «Экклезиаста»: «Доброе имя дороже звонкой масти».
И еще: Вениамина Смехова не увидишь в столь популярных у некоторых актеров передачах общероссийских каналов, на актерских тусовках (за исключением специальных, о чем – ниже). Он не снимается в рекламных роликах и не гонится за дешевой популярностью. На вопрос, так почему? – отвечает:
– Я, может быть, и по характеру одиночка. Я предпочитаю быть дома. Но у меня такая жена, что, когда мы вдвоем, мы все равно одни на всем свете, где бы мы ни были. Моя родина – моя жена. (Галина Аксенова, киновед. Вторая жена В. Смехова. Первая жена – Алла Смехова, мать двух его дочерей – Елены и Алики Смеховых. Первая писательница, вторая актриса и певица. – Т.Т.) Повторю: моя родина – моя жена, а наша родина – русский язык. Видите, как интересно! Так вот, мне совершенно не нужны глаза людей, когда я пишу, я их и так вижу. А что касается публичного результата, то это совсем другое. Это уже актерская профессия. Публичная профессия, которая мне очень нелегко давалась сначала. Да, и я хотел уходить.
Но начался период поэтического театра, и тут я «загорелся». Очень важно, чтобы режиссер в тебя поверил. Любимов в меня поверил. Но первым в меня поверил в то время его второй режиссер – Петр Фоменко. Святое для меня имя на всю жизнь. 50 лет дружбы. И лучший, наверное, режиссер российского театра. В один ряд – с Любимовым, Товстоноговым, Эфросом, Ефремовым. И Фоменко никогда не расставался со словом, не расставался с Пушкиным и заражал им всех, кто был рядом. Он был великой личностью, и это было известно в Питере, когда он стал главным режиссером в Театре комедии имени Акимова. Но страна не нуждалась в таких режиссерах, и его гнали… Правда, он все равно победил.
КОРР. Так почему Атос в России больше, чем Портос?…
СМЕХОВ. Потому что это личное дело каждого – как реагировать на несправедливость. Можно мускулами играть, а можно чем-то другим. Сегодня мускулатура борцов за собственное счастье сильно ослабла, и это эпоха победы «золотого тельца» над нами с вами, когда переместились все ценности. А в то время, когда враг был один – советская власть, все были сплочены. Это свойство не любого искусства, но нашего – точно. И Пушкин был человеком загнанным, но самым счастливым. Но это феномен уникальный. А что касается Высоцкого, да, он был запрещенный поэт, но слава Богу, что его не приманивали членством в Союз писателей, он был свободный человек. Вот я назвал главные для себя слова: свобода и любовь.
В чём правда, брат?..
А так… Над нами есть воля «Книги книг»… Там все уже рассказано. Действительно, наша эпоха напоминает то, что есть в библейских страницах. И там объясняются все эти перемены в людях: расставания, расколы дружб, трансформация лица человеческого, – просто от того, что он поднялся чуть выше, автоматически став человеком «со вторым дном». И вот вам простой пример: на днях я исполнял новую для себя роль. Я открывал наш ресторан «Арагви». Это была культурная миссия, наряду с тем, как по приезде в Питер для участия в «Культурном форуме» я по просьбе моего драгоценного друга Славы Полунина исполнил роль великого итальянца Гаэтано Чинизелли. Он приехал в Россию, полюбил ее всей душой, открыл первый в России цирк замечательной красоты. Его очень долго восстанавливали, но сделали прекрасный, просто шикарный новый цирк. И вот я был «заголовком» этого цирка – самим Чинизелли.
И после этого была другая, непривычная для меня роль, тоже по просьбе моих товарищей. В частности, замечательного актера Евгения Миронова, который создал благотворительный фонд «Артист». И вот он сделал такой вечер – открытие ресторана «Арагви», в который в разные времена очень любили ходить актеры. Это был роскошный, прекрасный ресторан, со своей очень непростой историей восстановления. 15 лет этот ресторан восстанавливали и перестраивали, без конца меняя команды и без конца воруя. Так я слышал от участников процесса. Но появился очень славный человек, большой ученый из Сколково, привел неворующую команду, и они все сделали – получился дворец.
Я должен был вести этот необычный вечер воспоминаний, посвященный прошлому «Арагви». На сцене царила Нани Брегвадзе, и были большие ученые, были мои коллеги-актеры – моего и старшего возраста, нуждающиеся в таких вот фондах, как «Артист», который их поддерживает. А затеял все это дело Эдуард Байков, который хочет вернуть тему «Кабаре» на нашу сцену, но не кабаре распущенных французов, а жестких немцев.
Кто такой Эдуард Байков? Интереснейшая фигура, великая личность! Такой… Дягилев нашего времени. Это он сделал «Золотую маску» и множество других фестивалей и творческих проектов. Кстати, о «золотом тельце» в «Золотой Маске» – как только она стала приносить деньги, он оттуда ушел и начал делать что-то другое. Ему всегда интересно новое. Вот такие люди… Их не так много, как хотелось бы, но они есть, – они делают, творят и благотворят искусству, и культуре, и зрителям – то есть нам с вами. Причем частным образом. Поэтому я на вопрос, который мне обычно и постоянно задают: «В чем спасение»? – отвечаю постоянно и неизменно: «Правда жизни – это сегодняшнее спасение утопающих руками самих утопающих». Я имею в виду культуру. Без нее ничего в стране не получится, ни в экономике, ни в политике, ни в каких других сферах!
И в чём спасение?
А культура наша остается единственной, неповторимой и влюбляет в себя весь мир. Я много где бывал, и за рубежом первым делом арендую машину, я злостный автомобилист. Еду, включаю в любой стране канал классики. Что звучит? Звучит Петр Ильич Чайковский, звучат Рахманинов и Стравинский, Глинка и Щедрин. Это музыка. А кроме того – наш театр, наш балет, наша поэзия и наш Достоевский и Лев Толстой…
Так что культура – это наше самоспасение. Фестивали в нашей стране – это часть самоспасения. И культура нуждается в бескорыстном энтузиазме. Мы в свое время получали нищенскую зарплату, нынешние молодые актеры получают нищенскую зарплату. Это тоже правда. В Омске есть замечательный Государственный драматический «Пятый театр», созданный тоже без помощи государства. Камерный. Представляете, при театре буфет, не знаю, кто с кем и как договаривался, но там можно пообедать просто за копейки! И это очень благородно!
Я иногда не понимаю, как люди там живут. В таких обстоятельствах. Складывается впечатление, что мы живем в каком-то надежно защищенном от логики мире, где большая часть населения страдает и нищенствует. Когда все, что должно спасать наше будущее, вообще не интересует власть имущих. Ведь что такое будущее? Будущее – это образование. Будущее – это рождение ребенка, это материнство, это здоровье нации, это культ стариков, как во всем мире, как было раньше в России. Это и есть отношение к будущему, потому что есть опора в прошлом. А сейчас так многое закрыто! И то, чем я занимаюсь, как говорил Петр Наумович Фоменко: «Ты идешь спиной вперед». То есть, не расставаясь с прекрасным нашим, и в то же время – вперед к проклятому прошлому. В общем, то лучшее, что в нас есть, – только оно нас и сближает.
Например, когда проводят подобные фестивали в вашем прекрасном городе. Когда возят детей в театры и дают им смотреть спектакли или слушать прекрасную музыку. Вот опять же – в последний мой приезд: это идея Валерия Гергиева собирать ребятишек и давать им наслаждаться Прокофьевым. Опера «Петя и Волк». С Гергиевым уже посотрудничали Женя Миронов, Костя Хабенский и я третий. Ведь это великий оркестр, который знает весь мир, весь мир им восхищается! И, казалось бы, он уже ни в чем не нуждается – ни в славе, ни в деньгах. Но он понимает, в чем нуждаются наши дети, что нужно подумать о них. И Байков, казалось бы, тоже ни в чем не нуждается. Но он понимает, в чем нуждается наше общество. И вот они вместе с Гергиевым придумывают «Пасхальный фестиваль»… И очень много чего другого придумывают, – всякий раз «во спасение», оставаясь при этом «за кадром».
КОРР. И если бы вы нашим читателям, нашим горожанам что-нибудь отдельно пожелали…
СМЕХОВ. Когда я узнал, что Всеволожск стоит на Дороге жизни, проехал по этой дороге, все для меня встало на свои места. Когда я узнал, что тут неподалеку Александр Сергеевич Пушкин, в местечке Приютино, писал стихи в альбом Анне Алексеевне Олениной и объяснялся в любви, когда я узнал, что где-то тут неподалеку прошли последние минуты жизни Николая Гумилева – все встало на свои места. Ваш город – удивительный, ценный и единственный. Берегите эти места. И бесконечно долгой жизни фестивалю «Всеволожская весна», чтобы эта весна была как Дорога жизни в искусство для детей и служила опорой в жизни для взрослых. Удачи всем!
P.S. Полтора часа длилась со сцены Всеволожского Центра культуры и досуга «Стихотерапия» от Вениамина Смехова. Он это новое слово употребляет постоянно. И звучало Слово. То есть стихи:  Александра Межирова и Давида Самойлова, Александра Пушкина и Николая Гумилева. И, конечно, особенная любовь Вениамина Борисовича – поэзия Владимира Маяковского и воспоминания о гениальном драматурге Николае Эрдмане и гениальных режиссерах и актерах, с которыми довелось поработать и повстречаться автору. Без сомнения, для многих из присутствующих в зале – это был лучший театральный вечер в жизни…
Татьяна ТРУБАЧЕВА
Фото Антона ЛЯПИНА