Такой многогранный художник Табанин
Откровенно говоря, большой неожиданностью для нас стало то, что в Мурино живет заслуженный художник России Владимир Табанин, имя которого не просто вписано, а навсегда впечатано в золотой фонд отечественной живописи. Первый наш визит к нему был непродолжительным и почти случайным, а второй растянулся на несколько часов, да и тех не хватило, чтобы узнать о нём всё.
За плечами Владимира Игнатьевича – большая и яркая творческая жизнь, огромное количество выставок в разных странах мира. Его картины хранятся в частных коллекциях и в музеях, а монументальные работы украшают здания в разных городах страны. Попробуем рассказать о художнике без всяких претензий на глубокие искусствоведческие заключения – это, признаться, не наш жанр и дело рук совсем других специалистов, хорошо разбирающихся в живописи.
В ноябре Владимир Табанин представил Санкт-Петербургу одну из своих новых картин, выполненную в той удивительной манере, в которой он работает последние годы. Авторское определение – «неосознанные осознавизмы» – очень точно характеризует эти экспрессивные живописные полотна, на которых художник выразил свое восприятие современности, запечатлев в запоминающихся образах живую, творящуюся на глазах историю со всеми ее моральными издержками и политическими противоречиями.
Пространство этих картин густо заселено гротескными, просто-таки раблезианскими лицами и фигурами, но неожиданно среди них возникают вполне узнаваемые портреты из недавней российской истории. Торжество ирреального не дезориентирует зрителя, он прекрасно понимает, о чем говорит автор.
Художник не разграничивает пороки человеческие и социальные – они одинаково уродливы и ущербны, те и другие пагубно сказываются на развитии общества. При этом мастер не бичует современность – никакой назидательности или стремления быть пророком грядущего. Он просто мудро и честно признается в том, что переживает сейчас, в такое непростое время, когда буквально на глазах изменяется и сам человек, и тот мятущийся мир, в котором он живет.
Отчетливо звучит гражданская позиция художника в картине с таким аллегорическим сюжетом: крепкий русский мужик в грубых кирзовых сапогах с лицом действующего президента с большим усилием, упираясь ногами в землю, тянет за собой огромный непосильный груз – всю нашу страну «в лицах», накопившую за несколько последних десятилетий неисчислимое количество проблем. Симпатии художника – на стороне этого сильного человека, за которым стоит вся Россия. Но трагизм ситуации в том, что герой картины тянет свою тяжелую ношу совсем один…
Другая гротескно-сатирическая работа появилась как отклик на украинские события последнего времени. В ней нашли отражение такие отвратительные пороки, как лживость, обман, жестокость. И это – всё о ней, об Украине, отвернувшейся от русских братьев и развязавшей злобную гражданскую войну против своих восточных территорий, ударившуюся в грех поругания нравственных идеалов, извратившую нашу общую историю.
Потрясающее впечатление производит еще одна картина, выполненная в той же удивительной манере. Орущие бесноватые лица, голые фигуры как торжество сексуальной вседозволенности, знакомые профили бывших руководителей государства, а на их фоне – старенькая, согбенная женщина на костылях, с лицом, изможденным трудом и жизненными тяготами, с орденами и медалями на фуфайке, – теща художника. Идет она своей дорогой, стараясь не замечать всех безобразий, в которых утонула страна, и думает: «Неужели за все это я не жалела своей жизни?».
Эта серия картин не оставляет сомнений, что Владимир Табанин вступил в философский этап своего творчества, вполне закономерный для повидавшего жизнь человека и зрелого мастера. В «неосознанных осознавизмах» ему удалось добиться обобщенно-масштабного видения целой исторической эпохи, создать художественный образ переживаемого времени.
Владимир Табанин как живописец многогранен и многолик. Он в совершенстве владеет самыми разными техниками, и его творчество невозможно поместить в прокрустово ложе определенной стилевой манеры. На каждом жизненном этапе он предстает в каком-то ином качестве, изменяясь до неузнаваемости, но сохраняя при этом верность своему главному принципу – быть до конца честным, что бы ни становилось предметом изображения: от самого низкого, плотского – до беспредельно высокого, даже возвышенного.
Первый свой рисунок, выполненный в девятилетнем возрасте, Владимир Игнатьевич хранит до сих пор. Женщина за прялкой – это мама художника, ставшая для него, по сути дела, первой натурщицей. Догадывалась ли она, что ее рисует сын, или мальчик, наблюдая за работой матушки, незаметно вписал карандашом в семейную летопись важную страничку фамильной истории?
Этой детской картинкой Владимир Табанин откроет выставку своей графики – а всего он выбрал для нее сотни три работ. На одной из них – родной дом в Архангельской области, выписанный в фотографически четких деталях, а возле него женщина, лопатой убирающая снег с дорожки, – то ли мать, то ли обобщенный образ сельской труженицы.
Для дочерей, внуков и далеких потомков Владимир Игнатьевич оставил и портрет своего отца, выполненный тушью. Когда-то именно эта работа спасла юношу от отчисления из училища: талант ученика перевесил его «неуды» по общеобразовательным предметам. Поступил он в художественно-ремесленное училище в Ленинграде после окончания семилетки, а через год по «высочайшему повелению» это учебное заведение было перепрофилировано в строительное. Старший Табанин, который не очень-то одобрял творческие увлечения сына, советовал:
– Каменщиком иди! Всю жизнь будет работа!
Владимир Игнатьевич говорит:
– Училище я окончил как каменщик, специалист хороший, со знаком масона, – шутит, конечно: известно, что одним из масонских знаков является кельма, проще говоря, – мастерок. Но этой «денежной» профессией он пожертвовал ради другой жизненной цели: в 1966 году окончил Институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина, а в 1970 – творческую мастерскую АХ СССР под руководством профессора А.А. Мыльникова. С 1972 года Владимир Игнатьевич является членом Союза художников России.
Он известен прежде всего как художник-монументалист, у которого много ярких, запоминающихся работ: две мозаики и 12 керамических пластов, а также панно на фасаде питьевой галереи в Пятигорске; витражи в Кандалакше, Заинске и Бузулуке; керамика в гостинице Иван-города и многое другое. В Петербурге он тоже потрудился немало: 80 керамических пластов в Кораблестроительном институте; роспись во Дворце спорта «Юбилейный», витраж в кинотеатре «Ленинград», витраж в Военно-медицинской академии, керамическое панно в Институте Арктики и Антарктики.
Один из искусствоведов написал о Табанине: «Одаренный, опытный монументалист, использующий контрастные дополнительные «словосочетания» для оживления своих полотен, которые организованы на тоновых проработках их главных частей».
К сожалению, в «Юбилейном» стену с росписью художника закрасили в угоду пресловутому евростандарту, а ведь когда-то на фоне этой картины спортсменов напутствовали перед поездками на соревнования. А вот в специализированной школе № 11 на Васильевском острове работу художника через суд удалось отстоять, как, впрочем, и работы других выпускников творческой аспирантуры, которые в семидесятых годах расписали интерьеры этого учебного заведения.
В музее Арктики и Антарктики в ходе ремонтных работ белоснежную керамику, выполненную Табаниным, перекрасили.
– Сейчас и смотреть на нее не хочется, – признается Владимир Игнатьевич.
Вот она, судьба художника-монументалиста: казалось бы, творит для вечности, а вмешиваются чьи-то сиюминутные интересы – идут в ход краска и молоток, и безжалостная рука уничтожает то, что по определению должно обогащать культуру, служить всем людям.
Конечно, не все замыслы монументального плана Владимиру Табанину удалось претворить в жизнь: перестройка в стране до неузнаваемости изменила жизнь художников, которые сразу и вдруг лишились поддержки государства и с тех пор выживают как могут. Многие ушли в другую профессию, но Табанин из тех, кто всю жизнь занимается единственно возможным для себя – пишет картины.
Владимир Игнатьевич никогда не стремился к известности, выполняя напутствие одного очень мудрого человека, который сказал:
– Бойтесь славы! Придет слава – художник исчезает.
Тем не менее, его отлично знают и очень высоко ценят в профессиональных кругах. У Табанина есть чему поучиться начинающим художникам, они охотно идут к нему в ученики. Но преподавательской деятельностью он начал заниматься еще достаточно молодым человеком. В Гаване, куда Табанин уехал вместе со своей первой женой – кубинкой, он получил профессорскую должность в Академии художеств и даже набрал курс. Но эта история не имела продолжения, потому что, стоило ему однажды вернуться домой, – обратно на Кубу его больше не выпустили. «Железный занавес» опустился перед ним, разбив и личное счастье, и профессиональную карьеру за границей.
На память о годе жизни на Острове свободы у него осталась картина, написанная в тот день, когда вся Гавана на площади слушала выступление своего национального лидера Фиделя Кастро. На этом полотне – вся несостоявшаяся кубинская семья русского живописца. Напоминает о тех днях и другая работа – домик Хемингуэя. Владимир Табанин – чуть ли не единственный художник, которому удалось зарисовать интерьер жилища великого американского писателя, потому что оно охраняется кубинцами как военный объект. Бывший тесть как-то сумел договориться, чтобы зарубежному художнику разрешили поработать внутри домика, – случай просто уникальный.
Вторая жена Владимира Игнатьевича была француженкой, с ней он уехал в Париж, но жить там не смог, как она не смогла жить в России. Вернулся на родину, в свою Россию, хотя до сих пор общается с бывшей французской супругой. Они друг друга поняли и простили. Свою вторую «половинку» Табанин нашел не за границей, а в Ленинграде-Петербурге, они счастливо живут уже много-много лет, воспитали двух талантливых дочерей. Одна – популярная актриса, другая – реставратор картин. Супруга Владимира Игнатьевича, Юлия Дмитриевна, тоже живописец, член Союза художников, а еще автор потрясающих карнавальных костюмов.
В мастерской художника в Мурино, где нам удалось побывать, – только малая часть его творчества. Большинство картин либо находятся в мастерской монументалиста в Пушкино, либо уже обрели своих владельцев. Некоторые пополнили коллекции музеев, причем больше зарубежных, чем российских. Но и те живописные работы, с которыми удалось познакомиться, впечатляют, и не только журналистов.
«Как замечательный колорист, – пишет критик, – Табанин выразился в натюрмортах, где прибегает преимущественно к цветописи, где каждый мазок его мощного письма несет свою собственную красочную энергию. Напряженность звучания голубых, синих, фиолетовых цветов в сочетании с желто-коричневыми, красноватыми оттенками усиливается рельефностью мазков, красочной структурой изображения».
Не только натюрморты, но и пейзажи Табанина необыкновенно хороши. Виды Грузии, Голландии, Франции, Черногории, Западной Украины и родные просторы нашли отражение на многих станковых работах художника. Эти картины живописны, дарят пронзительное ощущение любви и светлой радости, вызывают восхищение тем хрупким и прекрасным миром, в котором мы живем.
Ностальгией по прошлому отзывается вид старого Мурино, где сквозь обнаженные ветви деревьев проглядывают дорога, деревянный магазин, разноцветные автомобили, пешеходы. Зима… снежно.., но кое-где, в предчувствии весны, обнажена земля – родная, муринская. Когда-то здесь же, в Мурино, жил и отец художника, а дом, где обосновались Юлия Дмитриевна и Владимир Игнатьевич, уже давно был построен на средства от продажи картин в Финляндию.
За границей творчество Табанина очень хорошо знают, он принимал участие в многочисленных зарубежных выставках русских художников в Париже, Амстердаме, Хельсинки, в Лондоне, Лас-Вегасе, в Китае, в Италии, в Норвегии, в Берлине и Кракове.
В Польше он работал над очень интересным проектом. По заказу Папы Римского художники из разных стран писали огромные изображения архангелов и ангелов. Работали они в одном большом помещении, где прямо на полу были расстелены десятиметровые холсты.
– Мне достался ангел Сарафаил, – вспоминает художник.
За свою работу в 1999 году Владимир Табанин был награжден медалью Папы Иоанна Павла II. С этими картинами, между прочим, связана просто-таки мистическая история: когда в Польше случилось наводнение, рукописных ангелов разложили вдоль берега реки – и вода не коснулась их.
К изображению Сарафаила наш художник подошел творчески, хотя и не отказался совсем от иконописных традиций. А вот в живописном триптихе на христианские мотивы удивил неожиданным прочтением церковной классики. Поводом для создания работы стало одно житейское наблюдение:
– Иду по деревне, – рассказывает Владимир Игнатьевич. – Бабка в сапогах пасет коз. Голову запрокинула и молится на небо.
Этот сюжет нашел отражение в одной из его картин, а творческое осмысление увиденного трансформировалось следующим образом: сквозь силуэт рублевской «Троицы», словно вырезанный на красном фоне ножницами, виднеется голубое небо с белыми облаками. В такой же стилистике решены и два другие образа: распятый Иисус Христос и святой Георгий Победоносец.
Но все-таки Владимир Табанин – светский художник, и его мир наполнен волнующим дыханием жизни, он, этот мир, иногда ярок и красочен, а иногда и весьма далек от идиллии, что особенно свойственно его поздним работам.
Табанинские пейзажи и натюрморты завораживающе поэтичны, обнаженные женщины (как на картине «Ласточки») в стиле ню взывают к радостям жизни, «неосознанные осознавизмы» динамичны и будят чувство гражданской сопричастности к тому, чем полон сегодняшний мир.
Творчество этого художника нашло и за границей немало поклонников, они приобрели его работы в частные коллекции. А их знакомство с картинами Табанина происходило не только на коллективных, но и на персональных выставках художника в Гаванской Академии художеств, в галерее Русского клуба им. А.С. Пушкина в Париже, в итальянском городе Спело.
Выставки на родине перечислять не станем, поверьте на слово: их было много. Но об одной из них нельзя не упомянуть: в прошлом году в Петербурге, в Союзе художников, прошла большая юбилейная выставка В.И. Табанина, посвященная его 80-летию. Стоит вспомнить и о том, что за свои работы, представленные на ВДНХ, он был удостоен медали Академии художеств.
Об этом человеке и художнике можно говорить бесконечно, а слушать его – одно удовольствие, ведь в жизни Владимира Игнатьевича случались очень интересные эпизоды. Чего стоит только вот этот, связанный с работой на киностудии «Ленфильм». В составе бригады художников он, оказывается, писал декорации для фильма «Гамлет» с участием Иннокентия Смоктуновского.
– Мы расписывали целые залы дворца под гобелены, – вспоминает Табанин. – До сих пор эти «гобелены» мелькают в разных фильмах киностудии.
Жизнь его полна не только творческих поисков, но и удивительных встреч. Оказывается, он был знаком с Владимиром Высоцким, с женами Кандинского и Шагала.
Но мемуары писать художник, кажется, не планирует, хотя ему есть о чем рассказать. Зато он наконец-то решил издать альбом своих работ в 260 страниц – единственный за всю жизнь. Надеемся, не последний. Подводить итоги Владимиру Табанину рано – еще многое предстоит сделать, например подготовить себе смену. Она, кстати, уже подрастает: трое замечательных внуков. Их рисунки украшают стены муринского дома.
Нина УСТИЧЕВА
Фото Антона ЛЯПИНА