Вилегодский мужик Павел Вахрушев

Много лет назад шел на наших экранах документальный фильм «Вилегодские мужики». Снял картину корифей советской кинодокументалистики Ефим Учитель, и рассказал он о необычной судьбе уроженцев Вилегодского района Архангельской области, среди которых оказались академики и профессора, видные вое­начальники и ученые едва ли не во всех отраслях науки…
В этом необычном районе, в деревне Меньшая, и родился Павел Васильевич Вахрушев. Вырос он в крепкой крестьянской семье, где больше всего ценили труд, и родители больше всего заботились о том, чтобы Павлик вырос прежде всего добросовестным и работящим человеком.
Окончив восьмилетку, Павел Вахрушев «пошел в люди». Он сменил несколько профессий, и не потому, что был «летуном» по характеру, а просто родителям нужно было помогать материально.
В 1933 году Павла призвали в Красную Армию. Год был тяжким и голодным… Но настойчивый архангельский паренек очень быстро выделился среди своих товарищей по службе. Он не жаловался на не очень сытный солдатский паек, нес службу как положено и стал сержантом. Можно было остаться на сверхсрочную службу, да и дорога в офицерское училище не была заказана, но… Павел после демобилизации решил пойти на работу в милицию. Архангельская область всегда была регионом, где чуть ли не возле каждого села была либо тюрьма, либо лагерь. Доводилось видеть беглецов, за которыми гонялись и сотрудники милиции, и бойцы внутренних войск. Наслышан был он и о «художествах» уголовников. И шинель солдатскую, не задумываясь, сменил на шинель милицейскую.
Попал в речную милицию Ленинграда. О ней мало кто знает, ее сотрудники не являются героями газетных очерков, о них не снимают фильмы. Но для Ленинграда, расположенного на побережье Финского залива и по территории которого протекает без малого сто рек, ручьев и каналов, речная милиция является очень важным подразделением. Сотрудники речной милиции следят за соблюдением режима судоходства, отвечают за порядок на пляжах и сохранность имущества, хранящегося на складах, расположенных на берегах многочисленных рек и речушек.
Много забот доставляет и капризная Нева, особенно осенью, когда волны Финского залива поднимают уровень Невы и всех остальных водоемов города до критического уровня. И как-то позабылось, что именно бойцы речной милиции в течение всей блокады охраняли многочисленные ленинградские мосты. И еще была у них в эти страшные дни одна скорбная обязанность – они вылавливали из Невы трупы солдат – и своих, и вражеских, погибших в страшных боях в верховьях Невы в августе – сентябре 1941 года…
Вахрушев быстро освоился в подразделении. Его трудолюбие, готовность помочь товарищу, безотказность в работе помогли ему завоевать авторитет у командиров и у товарищей по службе. Через два года он стал командиром отделения, безупречно знавшим вверенную ему технику, а главное – Павел умел не просто командовать людьми. В короткое время он создал в своем отделении тот особый микроклимат, который способствовал росту эффективности работы коллектива, его спаянности, дружбы. Не забудем, что это была вторая половина тридцатых годов.
В 1940 году Павел Васильевич стал курсантом школы милицейских политработников. Школа эта располагалась в Ленинграде, на улице Гоголя, в доме 10, описанном еще А.С. Пушкиным в его знаменитой «Пиковой даме». С 1922 года здесь располагался «Учебный кадр», первое советское учебное заведение, готовившее сотрудников уголовного розыска и криминалистов. И хотя Павлу Васильевичу пришлось налегать в основном на общественные дисциплины, но и юридические дисциплины тоже требовали от него немалых усилий. А учился он хорошо, добросовестно, имел по большинству предметов только отличные отметки.
Уже маячили впереди государственные экзамены, и Павел Васильевич прикидывал, как и с чего он начнет свою работу в качестве политрука в ставшей ему уже родной речной милиции, как грянуло черное воскресенье – 22 июня 1941 года. Сотрудников милиции стали призывать в действующую Армию на общих основаниях, и добровольцев, желавших сражаться с ненавистным врагом, искать было не нужно. На столах милицейских начальников лежали пачки рапортов от добровольцев с просьбой отправить их на фронт.
Павел Васильевич и его товарищи по курсу тоже написали рапорты с просьбой отправить их на фронт, но дело кончилось… крепкой взбучкой от начальства школы. К середине августа 1941 года курсанты школы милицейских политработников и их соседи – курсанты межобластной школы милиции, находившейся в доме 8 по улице Гоголя, – стали едва ли не последним людским резервом руководителей ленинградской милиции. Правда, они могли лишиться его еще в первые недели вой­ны – курсантов было решено направить в Латвию в помощь местной милиции. Уже курсанты были полностью экипированы, на Витебском вокзале стоял под парами эшелон, но… Поступила команда – отставить! В Ригу ворвались фашисты…
И курсантов направили на другой вокзал – уже на Московский, который в это время стал главным центром эвакуации ленинградцев и ленинградских предприятий. Павел Васильевич и его сослуживцы работали, что называется, на износ, не спали сутками. Один за одним уходили от перронов эшелоны с людьми, имуществом ленинградских заводов и фабрик. И, словно злобные шакалы, метались среди этих несчастных ворье, спекулянты, аферисты…
У кого-то крали вещи, кто-то, пользуясь людским горем, пытался всучить уезжавшим вместо консервов банки, набитые песком, кто-то выманивал у людей последние деньги за лживое обещание достать побыстрее необходимые для выезда документы…
Досаждали постоянные бомбежки и арт­обстрелы вокзала и прилегающих к нему территорий. В начавшейся сутолоке люди теряли вещи, а главное – близких и детей! И везде было нужно быть на месте, вовремя помочь растерявшемуся человеку, вернуть ему его вещь, помочь найти близких. С детьми было проще – их сажали на плечи, и родители быстро их находили. Сложнее было с вещами. Но и их чаще всего удавалось находить.
Любителей чужого брали, как правило, с поличным и тут же отдавали под трибунал. Время было военным, и с ворьем в трибуналах не церемонились! Павел, что называется, сбился с ног. Он похудел, истощал. Да и его товарищи выглядели не лучше. 30 августа 1941 года фашисты окончательно перерезали Октябрьскую железную дорогу, и Московский вокзал быстро опустел…
Теперь курсанты в основном занимались патрулированием улиц и принимали активное участие в ликвидации последствий постоянных бомбежек и артобстрелов. Павел Васильевич всегда был в числе первых и всегда там, где было опаснее всего.
8 сентября 1941 года стало самым страшным днем в более чем трехсотлетней истории города на Неве. В этот день замкнулось кольцо вражеской блокады. Начался голод! Курсанты, молодые крепкие парни, тоже страдали от голода. Скудный паек не восполнял затрат физических сил.
13 сентября 1941 года командование Ленинградским фронтом принял генерал Г.К. Жуков. Ситуация была критической. 16 сентября фашисты ворвались в Стрельну. Здесь начинались трамвайные пути, ведущие к Кировскому заводу…
Г.К. Жуков с присущей ему жесткостью быстро навел порядок в войсках: убрал с командных должностей тех, кто потерял веру в себя, в Победу, заменил их людьми решительными, энергичными, и обстановка на фронте довольно быстро стабилизировалась. Но нужно было любой ценой прорвать вражескую блокаду. Голод становился с каждым днем все ощутимее.
Единственной точкой, где был возможен прорыв блокады, стал небольшой участок фронта, расположенный в нескольких километрах от Шлиссельбурга, ниже по течению Невы. Здесь бойцами 115-й дивизии генерала В.Ф. Конькова был захвачен небольшой плацдарм на левом берегу Невы.
19 сентября 1941 года именно они начали бои на знаменитом Невском «пятачке». В числе бойцов этой дивизии были и юнги из школы юнг Балтийского флота, расположенной на острове Валаам. Бойцы дивизии дрались героически, но… задачу по прорыву блокады они выполнить не смогли. Не было танков, авиации, артиллерии… В октябре дивизию, точнее то, что от нее осталось, вернули на правый берег, а уцелевшие юнги уехали доучиваться в Архангельскую область, на Соловки…
115-ю стрелковую дивизию сменила 20-я дивизия НКВД, которой командовал полковник А.П. Иванов. Дивизия начала воевать с первого дня войны и находилась в Ленинграде на переформировании. Пополнили ее за счет выписавшихся из госпиталей раненых, бойцов Ленинградского ополчения и… последних людских резервов ленинградской милиции. А ими стали курсанты двух пожарных техникумов и школ милиции. Так Павел Васильевич оказался на знаменитом Невском «пятачке».
Маленький плацдарм, около километра по фронту и шестисот-семисот метров в глубину, простреливался насквозь пулеметным огнем. И драться вчерашним милиционерам довелось с одним из самых элитных подразделений Вермахта – с авиадесантной дивизией, которая в 1940 году в считанные дни захватила остров Крит, взяла в плен практически весь гарнизон острова и захватила богатые трофеи. И еще одна деталь – фашистские десантники были вооружены автоматами, а у милиционеров не в каждом взводе был ручной пулемет…
Бои были страшными, кровопролитными, и ряды наших бойцов таяли на глазах. И все же вчерашние милиционеры вставали под огнем врага и шли в атаку, вгрызались в противника. Отбить хотя бы несколько метров вражеских позиций было большой удачей. Павел Васильевич оказался «счастливчиком» – в одной из атак он был ранен и, что самое главное, в этом аду его удалось эвакуировать на правый берег и доставить в один из ленинградских госпиталей.
Но и тут, в госпитале, еще надо было выжить. Голод, холод, минимум медикаментов. Пожалуй, только добрые сердца врачей да хороший уход со стороны медсестер и санитарок спасли Павла Васильевича и помогли ему как-то встать на ноги. В госпиталях тогда особенно не задерживали! Сразу после выписки в конце ноября 1941 года оказался Павел Васильевич на знаменитой Дороге жизни через Ладожское озеро. И хоть он стал политруком взвода сводного отряда милиции, но «политработа» у него была своеобразной. Он успевал везде – помочь вытащить из полыньи застрявшую машину, убрать с трассы разбитый вражеским самолетом автомобиль, разместить в кузове эвакуируемых и в первую очередь женщин с детьми.
Приходилось и пистолет доставать. Среди шоферов Дороги жизни, случалось, попадались жлобы, которых только силой оружия удавалось посадить в кабину женщину с ребенком. А надо было проследить за тем, чтобы девчонки-регулировщицы на трассе вовремя поели, достать для них валенки и полушубки, выпустить стенгазету «Боевой листок». Случалось и самому стоять часами на льду… Так продолжалось две долгих, кажущихся бесконечными, зимы…
В январе 1944 года была прорвана блокада – закончился голодный кошмар блокады, ну а Павлу Васильевичу было не до праздников. Его назначили начальником Всеволожского районного отдела милиции. Место это довольно «горячее». Район вплотную примыкает к городской черте Ленинграда, и он очень сильно пострадал от налетов вражеской авиации.
Пришлось заниматься фактически сразу всеми проблемами. Надо было восстанавливать, точнее, заново строить, здание милиции, подбирать людей на работу, обеспечивать их жильем, обмундированием, учить милицейскому делу новичков… А еще обеспечение посевной и уборочной, работа с населением, ну и, конечно, надо было заниматься главным милицейским делом – бороться с преступностью. И тут забот было выше головы. Конечно, доставало воровство! Крали все – зерно для посевов, горючее, скот с колхозных и совхозных ферм и строительные материалы…
Нередко у людей крали последнее и самое ценное – хлебные карточки, дубликаты которых можно было получить с большим трудом. Много проблем вызывали вернувшиеся из эвакуации жители, оставшиеся без жилья, без имущества…
Павел Васильевич и его подчиненные работали, что называется, на износ. Самой большой опасностью были, конечно, бандиты. Как правило, банды тех лет формировались из дезертиров, абсолютное большинство из которых имели криминальное прошлое. В самом Всеволожске грабить-то особенно было некого и нечего. Оперировали банды в основном в Ленинграде, а отсиживались в пригородах. Здесь легче было спрятать краденое, найти дом для «малины»…
7 июля 1945 года по амнистии на свободу вышло сразу семьсот тысяч уголовников. И снова Вахрушеву и его товарищам пришлось забыть о сне, об отдыхе. Бесспорно, многие амнистированные взялись, что называется, за ум, но были и такие, что ни о чем, кроме себя и своих шкурных интересов, не думали.
Следы от многих бандитских выходок в Ленинграде вели в ближайшие пригороды. Немногочисленная милиция Всеволожска работала в тесном контакте с милицией Ленинграда, и в лице Павла Васильевича Вахрушева ленинградцы имели надежного помощника. Многие шумные дела первых послевоенных лет были раскрыты и с участием Павла Васильевича.
Жизнь шла своим чередом, стабилизировалась оперативная обстановка. В декабре 1947 года отменили карточную систему и жить действительно стало легче. Всеволожск к тому времени почти полностью отстроился, обстановка стабилизировалась, а в самом райотделе милиции сложилась хорошая рабочая атмосфера. Подразделение было на хорошем счету у руководства. В этом была, несомненно, огромная личная заслуга П.В. Вахрушева.
Хотя забот хватало всегда! Обычная милицейская «текучка» изредка прерывалась чрезвычайными происшествиями. В начале мая 1950 года по территории района прокатилась волна довольно дерзких краж из магазинов и домов граждан. Судя по «почерку», работали два человека, имевшие достаточно серьезный криминальный опыт. Уголовный розыск Всеволожска и сам Павел Васильевич, что называется, с ног сбились. Удалось установить, что преступники молоды, а главное – у них есть оружие.
25 мая 1950 года из деревни Мяглово раздался звонок – двое преступников залезли в местный магазин. Милицейский «газик» с опергруппой, которую возглавил Павел Васильевич, примчался в Мяглово. Моментально окружили магазин. Павел Васильевич предложил преступникам сдаться и смело двинулся к окну магазина. Человеку, прошедшему через огонь Невского «пятачка», не хотелось стрелять в этих молодых придурков, гробить их и так уже покалеченные жизни… Но придурки, они и есть придурки! Страх за содеянное, страх перед тюрьмой и надежда на воровское «авось» оказались сильнее разума. Негодяй выстрелил. Вчерашний фронтовик, больше всего хотевший, чтобы даже эти подонки жили, был убит одуревшим от страха преступником.
Ушел из жизни крепкий архангельский мужик, свято веривший в то нелегкое дело, которому он беззаветно служил. Хоронил Павла Васильевича весь Всеволожск. В 1967 году решением Всеволожского горисполкома улица, на которой находится здание Всеволожской милиции, была названа именем Павла Васильевича Вахрушева. На здании милиции была открыта мемориальная доска, посвященная Павлу Васильевичу.
Ростислав ЛЮБВИН, научный сотрудник Музея истории милиции Санкт-Петербурга и ЛО

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*

code