Остаться в живых…

7 апреля страна вспоминала моряков с затонувшей атомной подводной лодки «Комсомолец». Двадцать шесть лет назад, 7 апреля 1989 года, глубоководная атомная подводная лодка К-278 возвращалась с боевой службы в нейтральных водах Норвежского моря, когда в одном из отсеков произошёл пожар. Стремительно развивавшаяся аварийная ситуация привела к затоплению подлодки и гибели большей части экипажа. Тогда от ожогов, удушья и переохлаждения погибли 42 человека. Спастись удалось лишь 27-ми, и в их числе – капитан второго ранга запаса Андрей Степанов.
С 2003 года Андрей Леонидович с семьей живет в деревне Колтуши, которая теперь по праву считается «столицей» ветеранов Краснознаменного Северного флота. Накануне траурной даты мы встретились, чтобы поговорить о его службе на «Комсомольце» и тех трагических событиях, участником которых ему выпало стать.
Рекорд «золотой рыбки»
«На «Комсомольце» я служил с августа 1987 по 1989 год, – рассказывает Андрей Леонидович. – Это была самая современная модель атомной подлодки на то время. Она не предназначалась для массового уничтожения противника, а служила морским щитом против субмарин с ядерным оружием, которые могли угрожать нашим городам.
На борту находились две ракеты с ядерным боезапасом для уничтожения кораблей или подлодок возможного агрессора». Этот атомоход сразу же окрестили «золотой рыбкой». Он действительно обошелся нашей стране в умопомрачительную сумму. Только совсем недавно выяснилось, что на строительство «К-278» было израсходовано свыше миллиарда рублей – огромные по тому времени деньги. Это соответствовало затратам на сооружение трех обычных атомоходов или орбитальной космической станции.
Но самая большая в мире подводная лодка была к тому же еще и экспериментальной. Высотой она соперничала с девятиэтажным домом, длина составляла 122 метра, ширина – 11 с половиной. Ее сверхпрочный титановый корпус выдерживал погружение на километровую глубину – этот суперсекретный рекорд (по разным источникам, либо 1027, либо 1032 метра) зафиксирован в августе 1984 года.
Ничто не предвещало трагедии
«На такой чудо-лодке служить было интересно, но очень нелегко, напряжённо, – вспоминает Андрей Леонидович. – Она могла находиться под водой без всплытия 90 суток. 28 февраля 1989 года команда вышла в поход, запланировав вернуться 31 мая. Три месяца мы должны были нести боевую вахту без всплытия. За несколько дней до этого подлодка получила название «Комсомолец» (прежде она носила имя «Плавник»)». На борту подводной лодки находился сменный 604-й экипаж под командованием капитана 1-го ранга Е. А. Ванина. Основной экипаж «К-278» остался на берегу.
«В этом походе я был командиром электронавигационной группы, – продолжает Андрей Леонидович. – В составе экипажа было три офицера штурманских специальностей, вахты длились по 4 часа, чередуясь с 8 часами отдыха. Между вахтами ежедневные учения, где отрабатывались так называемые задачи по борьбе за живучесть. На подлодке свои законы, все знают, что могут возникнуть ситуации, когда тот, кто оказывается рядом, должен быть надежен, как самый верный друг. Именно поэтому экипаж очень серьезно относился к учениям.
В свободное время обычно читали, смотрели фильмы. У нас на «Комсомольце», по-моему, у единственных в то время, был видеомагнитофон – кажется, «Панасоник», смотрели в основном боевики и комедии. Любимая настольная игра – домино, азарт­но забивали «козла», были свои чемпионы. Все полтора месяца автономного плавания, вплоть до дня аварии, проходили без каких-либо даже незначительных происшествий, в штатном режиме, спокойно и ровно».
Но как же случилось, что гордость Военно-Морского Флота СССР потерпела жестокую катастрофу и опровергла миф о своей непотопляемости, и в конечном счете легла на полуторакилометровую глубину вдалеке от родных берегов?
Час беды
«Начало похода складывалось удачно, – уверен Андрей Леонидович. – Как известно, в те годы противостояние между капиталистическим и социалистическим лагерями было довольно напряжённым, и в пограничных морях было много разведывательных и боевых кораблей. Мы обнаружили несколько иностранных подлодок, вели за ними слежение».
В этот день, 7 апреля 1989 года, атомная подводная лодка «Комсомолец» находилась в подводном положении на глубине более 350 метров.
«Я отсыпался после вахты, когда примерно в 11 часов утра раздался сигнал аварийной тревоги, – вспоминает Андрей Леонидович. – Вскочил, оделся и бросился в третий отсек, где находилось мое «рабочее место». Никто толком не мог понять, что именно произошло, – в 11.00 центральный пост доложил, что во всех отсеках никаких замечаний нет, а уже через три минуты загорелся знак превышения температуры в седьмом отсеке выше 70 градусов. Причем ситуация развивалась молниеносно – матрос не успел ничего доложить на центральный пост, через две минуты он уже не отвечал. Скорее всего, истинную причину аварии видел только он.
С центрального поста в шестой отсек направили мичмана Колотилина, который успел доложить, что наблюдает расплав жидкости по левому или правому борту, сейчас уже не помню. После этого связь с мичманом прекратилась, он погиб от удушья. Первые две потери, хотя и вызвали тревогу, но не посеяли паники среди плавсостава, который был тщательно подобран и обучен действовать в любых экстремальных ситуациях.
Минут через пятнадцать после сигнала тревоги командир уже поднимал перископ в надводное положение. Моей задачей была проверка возможности безопасного всплытия – лодка находилась в районе рыболовецкого промысла. Уже в пяти отсеках бушевал пожар, лодка начала стремительно заполняться угарным газом. Люди падали в обморок. Связь пропала. Не дожидаясь результатов проверки, командир отдал команду на аварийное всплытие.
Стали всплывать. До глубины 150 метров лодка имела нормальный ход, но затем сработала аварийная автоматическая защита атомного реактора, который двигал лодку, и он перестал работать. Лодка была тяжёлой, и стала резко проваливаться в глубину. Она превратилась в безжизненную груду металла. Командир принял решение: сжатым воздухом «продуть» всю воду из спеццистерн (они служили для придания тяжести субмарине, чтобы быстро погружаться). После этого мы всплыли на поверхность. И в этот же момент весь запас воздуха ушёл в горящие шестой и седьмой отсеки, потому что на трубопроводах прогорели прокладки. Это был воздух высокого давления, за счёт которого команда должна была существовать весь поход.
На лодке было 400 баллонов по 400 литров воздуха в каждом. Вырвавшийся на волю, он позволил загореться даже тому, что не должно было гореть. Температура в горящих отсеках превысила тысячу градусов, начал плавиться металл, не осталось никакой надежды проникнуть туда. Тем не менее всплытие произошло. Где-то к 14.00 – 15.00 ситуация на подлодке была уже стабильная, экипаж смог погасить пожар в третьем, четвертом и пятом отсеках, а шестой и седьмой горели – мы пытались тушить пожар методом герметизации. Казалось бы, обстановка более или менее стабилизировалась, и мы начали выносить пострадавших».
Катастрофа
«Комсомолец» смог всплыть, и экипаж успел поверить, что опасность миновала. Эта надежда жила почти четыре часа, пока лодка уверенно держалась на плаву. В это время моряки перевязывали раненых, проветривали помещения. Вдруг лодка задрала нос и стремительно пошла ко дну. Выжить удалось тем, кто остался снаружи.«Около 17.00 субмарина начала тонуть, – рассказывает Андрей Леонидович. – Лодка была оборудована двумя спасательными плотами, но один не раскрылся, а второй гигантской волной перекинуло с одного борта на другой как раз в тот момент, когда большая часть экипажа была готова погрузиться на него.
Я находился как раз с той стороны лодки, куда кинуло плот. Взобрался на него одним из первых. Люди вплавь добирались до спасительного островка, но многие, наоборот, отдалялись от тонущей лодки, боясь быть затянутыми в образовавшуюся воронку. Под тяжестью тел плот превратился в некое подобие огромной чаши с ледяной водой, и я оказался на самом дне.
Командир вышел наверх, осмотрел акваторию, что происходит вокруг, но, зная, что внизу еще осталась часть экипажа, он добровольно, при полной памяти, нырнул вниз. И когда мы говорим, что такое воинский долг – это он и есть, наверное.
До спасательной капсулы в рубке лодки добраться смогли пятеро, в том числе и наш командир. Но корпус лодки начал лопаться, а капсула никак не отсоединялась, пока на глубине почти 1700 метров от очередного взрыва она не оторвалась и не начала стремительно всплывать. От перепада давления на поверхности капсулы выдрало люк, мичмана Черникова выбросило из камеры, и он погиб от удара о воду. Вслед за этим капсула затонула вместе с командиром и еще двумя моряками. Спасся только один – мичман Слюсаренко. А мы остались на плоту, по горло в ледяной воде, то и дело накрываемые огромными волнами. Но паники не было. Только боль за тех, кого в один миг сожрало пламя и поглотила пучина».
Спасение
Прошло не менее полутора часов, прежде чем выжившие в катастрофе «комсомольцы» были подняты на борт подоспевшей на помощь плавбазы «Алексей Хлобыстов». Норвежские рыболовецкие суда и самолеты могли спасти моряков гораздо раньше, но в связи с секретностью корабля должностные инструкции запрещали командиру обращаться за помощью к иностранным государствам.
«Это время на плоту я помню достаточно смутно, – говорит Андрей Леонидович. – После того как лодка ушла под воду, мы услышали какие-то хлопки, взрывы. Мы тогда думали, что это взрыв на подлодке, на которой остался командир. Мы были вместе и поддерживали друг друга, это нас и спасло. Помню, как ребята взяли друг друга за руки, кто-то запел «Врагу не сдается наш гордый «Варяг». Остальные подхватили…
Моряки, и я в том числе, периодически теряли сознание от переохлаждения – в ледяной воде человек может находиться не более десяти-пятнадцати минут, нам же предстояло ожидать помощи почти полтора часа. Люди в буквальном смысле зубами цеплялись за жизнь.
Страха не было до тех пор, пока не увидел подходящих рыбаков на «Алексее Хлобыстове» – обидно было бы погибнуть, когда спасение уже так близко. Плавбаза подошла через час. Но он стоил жизни четырем десяткам моряков. Примерно в 18.30 к нам подошла первая шлюпка. Дальше я помню совсем плохо – плавбаза, пересадка на крейсер «Киров», госпиталь в Североморске… Не хотелось думать о произошедшем, вспоминать, хотелось просто забыть».
И снова в море
Однако возможности человеческого организма безграничны – Андрею Степанову удалось не только выжить в дыму и огне горящей подлодки и в ледяных водах Норвежского моря, но и, единственному из спасенных членов экипажа «Комсомольца», продолжить службу на подводных лодках.
«Никто из выживших офицеров больше не ходил «на глубину», – делится Андрей Леонидович. – У меня же, наверное, психика устроена как-то иначе – вопрос прохождения дальнейшей службы был решен раз и навсегда – только подлодки. До выхода в запас в 2003 году служил еще на трех проектах атомных подводных лодок, в 1997 году окончил Военно-морскую академию им. Кузнецова, последняя воинская должность – флагманский штурман 11 дивизии АПЛ Краснознаменного Северного Флота».
Сегодня Андрей Леонидович руководит одной из санкт-петербургских транспортных компаний, сотрудничает с музеем «Из истории подводного флота России», созданным в 134-й школе Санкт-Петербурга, где учится его сын. Самой главной и дорогой его сердцу наградой капитан второго ранга запаса Андрей Степанов считает орден Красной Звезды – за мужество и самоотверженные действия, проявленные при выполнении воинского долга. Им награждены все члены экипажа атомной подводной лодки «Комсомолец» – и выжившие, и погибшие…
Дату гибели АПЛ «Комсомолец» объявили Днем памяти погибших подводников. Трое из выживших в той аварии умерли уже в наши дни. Не выдержало сердце.
Светлана ЗАВАДСКАЯ
Фото из архива А.Л. Степанова

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*

code