«Храни огонь родного очага»…

На Дне рождения области в Приозерске в своем приветственном слове к участникам и гостям ежегодного праздника губернатор Александр Юрьевич Дрозденко отметил, что «свой 87-й день рождения область встречает под знаком «впервые или первые». В частности, «мы первыми начали работу над ошибками в муниципальной реформе, первыми реализуем и главное – финансируем программу поддержки старост «Тысяча добрых дел».

Программа, несомненно, уже приносит свои плоды. И добрые дела не остаются незамеченными хоть в небольшой деревеньке всего на десять-двадцать дворов, где староста порой – единственная реально доступная и действующая власть, хоть в большом селе со сложившимися традициями, вполне современными запросами и богатой историей. Староста на селе сегодня – человек не просто очень нужный, а человек, способный формировать социальную среду и делать политику, следуя той самой простой теории «добрых дел». Тем более что дел этих на селе, как и повсюду, – тысячи. Малых и больших, важных и неотложных, порой даже незаметных, но от этого не менее значимых. И если человек, которого люди выбрали старостой, на своем месте, он способен изменить жизнь к лучшему. В зоне своего действия. С таким человеком мы вас и хотим познакомить.

«Староста первого призыва»

Менее пятисот метров в сторону от шумного Колтушского шоссе – и вот она, деревня Янино. Точнее, Янино-2. Даже мощная «Хонда» Перова натужно рычит, преодолевая подъем в гору.

– Вот она, наша «деревня контрастов»! – шутливо комментирует Евгений Васильевич. – С одной стороны, «деревня моя деревянная, дальняя», в которой и я вырос, и мои друзья-товарищи, с другой, сейчас посмотрите, какие красивые особняки появились, как мы ее про себя называем – «в новой деревне», где люди закрылись за четырехметровыми заборами, но и они, как выяснилось, совсем уж без старосты не могут. То «Жень, а где водовод проходит?», то «где кабель зарыт?» Или: «А когда будет все-таки магистральный газопровод?» То еще что-то… Да и я их из виду не выпускаю – как новые люди в деревне появляются, стараюсь познакомиться, понять, какого человека нам Бог послал, на какой почве с ним можно подружиться и приобщить к общему делу.

– И на какой же почве? – интересуюсь я. – А все на той же, «на датской»! – проявляет Перов знание классики Шекспира. И уже всерьез: «Ну а чем можно «задеть за живое» человека, который приобрел землю и всерьез и надолго решил обосноваться на ней?… Только тем, что «нам всем вместе жить на этой земле, здесь наши дети и внуки будут расти, жить, потом детей рожать, и надо эту землю как-то общими усилиями беречь и по возможности улучшать. Все очень просто! Ну и потом, в один год что-то сделали, в другой сделали, глядишь, жить стало веселей и краше. Видели, какие у нас дороги? Как и везде. Но у нас всего три заезда в деревню, и все три примерно одинаковые – крутенько! Зимой, если ничего не предпринимать, вообще будет не заехать.

Спрашиваю, и что же может предпринять староста, если у него нет никаких «материальных рычагов» в руках. И Евгений Васильевич рассказывает историю о пользе «Желтых страниц» и общественно-полезного труда.

– А хозяйская сметка на что? Открою эти самые «Желтые страницы», где есть раздел «Вывоз мусора», звоню им, мол, ребята, вы же все равно везете свой драгоценный мусор на свалку, заверните к нам в Янино-2. Им же выгодно деньги за проезд на свалку не платить – а нам хорошо. Долгие годы выходили из положения именно таким образом: приедет машина, смотрю – там битый кирпич, строительный мусор. Ага, засыпай эту яму на дороге! В выходной клич кинешь: «Народ, нечего дома сидеть у мангала, лишними килограммами обрастать, давайте немножко дорогу разровняем и подсыпем!» И приходили и приходят, как говорится,  «и стар и млад», и всем миром мы дороги более или менее в порядке держим. А сейчас вообще с принятием программы поддержки старост стало гораздо веселее! Перспективы нарисовались реальные, у народа самосознание и интерес к проблемам заострился – «а давайте это сделаем, давайте эти сто тысяч – именно столько нам выделили в соответствии с программой – на это бросим или на то…» Но на общем сходе мы решили, что самое реальное «бросить» эти деньги все-таки на дороги. Заказали щебенку, все выверили и вымеряли, все ямы наши промерили, и со дня на день ждем щебенку…

– А вообще, – признается Евгений Васильевич, – я ведь «староста первого призыва!» С прошлого столетия в старостах хожу, с 1996 года! Как появилась, или, точнее, возродилась эта общественная должность на селе, так выбрали меня, вот уже девятнадцатый год верой и правдой… Можно сказать, «последний из могикан»!

И мне есть с чем сравнивать: раньше я только на людей, в первую очередь на односельчан, да на самого себя и мог полагаться – ведь не было муниципальных контрактов, чтобы почистить от снега те же дороги, на уборку мусора. Мчусь то в совхоз, то еще кому-нибудь в ноги бросаюсь: «Христа ради, выручите трактором!» Улицу там почистить или бабульке дров привезти! Мама так и говорила: «Ну, что, гонимый, побежал попрошайничать?» Ну, так не для себя же, правда? И надо сказать, мне почти никогда не отказывали, шли навстречу. Но в один прекрасный день Вячеслав Владимирович Кондратьев, глава МО «Заневское СП», это было уже лет пять назад, он работал в совхозе, мне и говорит: «Евгений Васильевич, хорош тебе клянчить в совхозе то трактор, то еще что, есть такая организация, «Спецтехника» называется, вот иди туда и работай, совмещай приятное с полезным! И я пошел.

– Пользуетесь теперь служебным положением? Ни у кого не просите ничего? – шучу я. – Так не для себя, не для личной же выгоды! А только во имя выбравшего меня народа! – отшучивается Перов. – Да и просить все равно приходится, только в меньших масштабах. А так, конечно, теперь удобно: я точно знаю, что все будет сделано вовремя: и мусор вывезен, и дороги убраны, от снега расчищены, и где надо грейдер пущу, но все строго в соответствии с муниципальным заказом. Ничего личного!..

До того, опять же по его собственному выражению, Перов «ворочал миллионами», правда, чужими, – 17 лет работал водителем инкассатора в банке. И все эти годы рука об руку шла – работа не работа, а как он сам говорит, «общественная нагрузка – старостой быть!»

О дорогих земляках и о людской молве

Мы идем с Евгением Васильевичем сельской улицей, за нами следует фотограф Женя из муниципальной газеты, стремясь остановить и запечатлеть самые разные мгновения из жизни обыкновенного сельского старосты деревни Янино.

– Видите эти липы? – показывает мне на прекрасную аллею Перов, – им не меньше, чем лет по двести! А вообще деревня наша и в самом деле – нет, не старая, но старинная! В самом начале деревни сохранилось несколько деревянных домов, на одном из них вырезано: 1826 год, то есть без малого триста лет, 288 лет назад были поставлены здесь дома. А вообще люди здесь селились еще и раньше, и в основном это были ингерманландские финны. Деревня наша очень красивая – сады повсюду, местность дивная. А вот и представитель коренного населения, – опять шутит Перов и приветливо, только чуть громче, чем обычно, здоровается с красивым пожилым человеком. Знакомит нас: «Вяйне Матвеевич, здесь родился, здесь женился, здесь его деды и прадеды жили!»

И в самом деле Вяйне Матвеевич Хуммоло – живая достопримечательность, если так можно сказать, Янино. Даже из старожилов мало кто знает, что протекающая поблизости речка Оккервиль до революции в здешних местах называлась именно так: «Хуммоловская речка», потому что деду Вяйне Матвеевича принадлежали и обширные окрестные поля, и самые богатые дома в деревне, и даже продуктовая лавка. Вяйне Матвеевич о былом богатстве семейства вспоминает легко: «Бог дал, Бог взял», а о Перове говорит сдержанно, но за этой сдержанностью прямо-таки отеческие чувства:

– Ты зачем от нас, Женька, на Голубую Дачу сбежал? – строго спрашивает он Евгения Васильевича. – Никак бросить нас надумал?

Вяйне Матвеевич туговат на ухо, и Перов по ходу дела мне поясняет: «Это он о том, что я еще и депутатом муниципальным являюсь по Хирвости-Суоранде, но это на самом деле мне только помогает решать многие проблемы. Вяйне Матвеевич это так говорит, не всерьез!»

Задаю вопрос старожилу: «А вы часто к старосте обращаетесь, Вяйне Матвеевич?» – «К Жене-то? Ой. У нас такие связи общие! Чуть что, так мы сразу: «Где Женя? Где Евгений Васильевич?! Мы его днем и ночью найдем, если нам что надо! А он человек такой… безотказный и совестливый. И чувство справедливости в нем есть».

Вспоминают вместе, как прибежал, действительно, однажды под ночь Вяйне Матвеевич к старосте: «Дерево вот-вот упадет, боимся, прямо на крышу! И тот мгновенно все организовал, и «опасное дерево» утром благополучно спилили. Как воевал и протестовал ветеран против строительства детской площадки, и совсем не потому, что она была рядом с его домом, а просто боялся пожилой человек, что опасно это место для детей. Когда-то, как он помнил, был тут глубокий колодец. Распорядился староста так, чтобы присутствовал беспокойный старик при всех подготовительных работах: при нем засыпали этот колодец, положили две огромные бетонные плиты на это место, разровняли площадку, и только после этого поставили горки, карусели и прочие развлечения для самых маленьких односельчан.

– И вы знаете, за что я ценю этого человека? – говорит староста. – Он ведь потом подошел ко мне и извинился, хотя в отцы мне годится, а если бы не извинился, я бы не обиделся. Мол, Жень, «неправ был я, прости старика, что такую бучу поднял». Я всегда в подобных случаях реагирую одинаково: «Вы поймите, я здесь родился, живу и буду жить, и надеюсь, здесь будут жить мои дети. И на площадке этой в том числе будут играть мои внуки. Как я могу сделать что-то не по совести? Всегда всем говорю: «Если берешься за что-то, делай так, как делал бы для себя! Меня так отец и мать воспитывали, так я и своих сына и дочь воспитывал».

Между тем, на наше небольшое такое народное вече подошел еще народец. Перов только успевал представлять: «Это тетя Инна Гусева, ее дочь Ирина Кухорук, а это самый младший представитель янинского населения – Паша двух лет».

Тетя Инна (а вообще-то Инна Ивановна, приехавшая в Янино из Петергофа вместе с мамой сразу после войны) тут же доложила честной компании, что она «… этого мальца, Женю, держала на руках, когда он еще даже под стол пешком не ходил! И когда вырос и стал человеком, дала ему путевку в общественную жизнь – предложила именно Евгения Перова выбрать старостой в далеком теперь 1996-м году.

– Почему именно его? – задаю вопрос Инне Ивановне, и она знает ответ на этот вопрос. «А вы знаете, в Жене всегда было какое-то такое искреннее участие к людям, к их проблемам, что он и не будучи старостой всегда старался помочь. И потом он очень организованный человек, руки у него на месте и голова, и он умеет ладить с людьми! А это очень важно в такой работе!»

– Со всеми ладите-то? – спрашиваю Перова. – При всем желании для всех хорошим быть невозможно, – отвечает Евгений Васильевич, – хоть все дороги за свой счет заасфальтируй и газ к дому подведи. Все равно скажут, что что-то тут не так. Вот я нашел в свое время возможность, договорился с Колтушской АТС, они запускали новую линию, и мы почти всей деревне телефоны подвели. Но ведь на все: и чтобы кабель проложить, и монтерам заплатить, нужны были деньги, мы их собрали, и тут же по селу кто-то пустил: «А Перов-то машину купил новую! Деньги с народа собрал и купил». Хотя я машину в кредит купил, в рабство на пять лет влез, а за каждую копейку, потраченную на телефонизацию деревни, перед народом отчитался. Но и такие разговоры есть и, наверное, всегда будут, потому что люди как-то отучились верить власти, разучились верить в искренность чувств и в справедливость. Хотя староста на селе, я думаю, самый не коррумпированный элемент нашего общества. Да и не чиновник он никакой, а ходок по делам народным.

«Проголосуй за свою улицу!»

Надо отдать должное, Перов к подобным выпадам относится философски, да и, объективно говоря, враждебно настроенных по отношению к старосте людей в Янино – единицы.

Есть единомышленники, есть друзья, всегда готовые прийти на помощь к нему лично и тем более поддержать в общем деле. Перов просил назвать этих людей, и я это делаю: есть такие люди, как Валентин Рогозин, Геннадий Галеев, Александр Запорожский, Вячеслав Яскеляйнен, Михаил Вокало, Алексей Сидоров и многие-многие другие. На каждой улице есть свой старший, и не один раз в году идет дозором с ними Перов по деревне, замечая все: и забор, который почему-то оказался на метр вынесенным на дорогу, и акации, посаженные опять же почти на дороге, и брошенный мусор, и дрова, сложенные не там, где положено. Кого стыдит, с кем по душам говорит, но лейтмотив всех диалогов с односельчанами один: «Ну неужели не хотите, чтобы был порядок, чтобы было красиво? Вы лучше подумайте, что можно внести в общую Адресную программу по вашей улице, проголосуйте за свою улицу! А мы вас поддержим!»

Мусор, брошенный где попало, проблема, конечно, неприятная, но не самая большая для Янино. Как-то под давлением времени, обстоятельств и штрафов, которые староста имеет право наложить! – народ потихонечку отучается от вредной привычки. А вот есть проблемы, которые, как ни бьются жители и староста, пока решить не удается. Вода, тепло и дороги. Именно в таком порядке, потому что дороги за последние годы совместными усилиями да вливаниями из областного бюджета и местного стали выглядеть поприличнее. А вот вода… Когда Евгений Васильевич идет по направлению к своему любимому объекту – водокачке, вся деревня в тревоге: «Жень, ты не воду идешь отключать? Никак без воды опять останемся?!»

– У нас водокачка старше меня, 1957 года рождения, и это единственный на сегодняшний день источник для всего села, – рассказывал староста, знакомя меня с этой местной достопримечательностью. – А на баланс ее никто взять не может. Мы скинулись, по своей инициативе заказали проект, он уже готов, но пока новой-то нет, мы на эту просто молимся. Сломается – опять денежкой скидываемся, опять ремонтируем. За свой счет электронику сделали, и чуть что – я на водокачку, отключать да ремонтировать ее. Жена говорит: «Ты у меня еще и водяным работаешь!» А что делать?

Не знает пока Евгений Васильевич, что делать и с газом. Точнее, что делать-то он точно знает – дать голубое топливо людям в дома. Не знает, как, на какие средства. Потому что к Янино не подходит даже магистральный газопровод, так называемая «Большая труба», от которой можно было бы развести газ по домам к людям, пролегает далеко от деревни. И тем не менее уже много лет Евгений Перов, как представитель народной власти, стучится во все двери, уже вроде бы и в федеральную программу Янино два раза включали на газификацию, но денег пока нет. Да и прекрасно понимает Евгений Васильевич, что даже если и подведут поближе к его родной деревне магистральный газопровод, у того же Вяйне Матвеевича вряд ли найдется триста или четыреста тысяч рублей или даже двести, чтобы подвести газ к дому.

– А с дорогами – да, мы год от года потихоньку ситуацию выправляем, – говорит Перов. – В этом году в соответствии с областным законом о поддержке старост по нашей заявке именно нашей деревне выделено что-то около ста тысяч рублей. По общему решению мы заказали на эти деньги гравийно-песчаную смесь, подсыпем самые проблемные участки дорог.

– А ведь в соответствии с новым законом, и вы, как староста, получаете денежное вознаграждение, – замечаю Перову. Он: «Точнее, возмещение убытков. Мне много приходится ездить по делам общественным, хочу не хочу, но много по телефону говорить по разным общим проблемам. Погоды эти три-четыре тысячи в месяц для моего семейного бюджета не делают, но дорого то, что труд старосты замечен и оценен. Не в денежном эквиваленте, а по сути. А по сути, староста – нужный человек на земле. Нужный людям, своим односельчанам. Это я точно знаю».

Трава у дома…

Мы стоим на зеленой траве у дома Перова. Стараниями мамы Антонины Александровны, которой уже за 80, и жены Евгения Васильевича – Зульфии – на участке идеальный порядок.

Зреет кукуруза, спеют помидоры и огурцы в теплицах, цветет гречиха, и волной аромата накрывает дивная, в рост человека, лилия. Но я думаю, и Перов тут руку приложил, ко всей этой красоте. Так рационально и в то же время красиво расположены грядки, как они обрамлены где камнем, где шифером… Задаю Перову тот самый вопрос, которым на самом деле задается любой нормальный человек: «Вы знаете, есть такое понятие, как счастье. Что для вас счастье, Евгений Васильевич?» – И он задумчиво, и даже как бы с некоторым подозрением: «Да, есть такое понятие… понимаете, я счастлив тем, что у меня есть! Если будет больше, буду рад большему. А так… счастье не в стяжательстве, это я точно знаю, а в самой жизни! Чтобы была цветущая, радостная! Чтобы на работу ходить с настроением, а не как на каторгу, и чтобы дома тоже все в радость! Вот у меня трава неделю не стрижена, а я люблю, чтобы был порядок и красота. И ещё я люблю после работы босиком походить по земле, по этой траве у дома, ягодок поесть. И вы знаете, все хорошо, все счастливо (смеется). А лежать на диване – это не для меня! Вот дай мне квартиру, что там – кран от силы в ванной поменять?! А тут – то мама, то жена: «Жень, надо и то и сё сделать!» И соседи любимые прибегут, односельчане дорогие: «Жень, столб упал!» И опять побегу, помчусь проблемы решать. Жизнь для меня – в движении. А ещё знаете, песня есть такая старая, Елена Камбурова поёт: «Храни огонь родного очага и не позарься на костры чужие! Таким законом наши предки жили и завещали нам через века: храни огонь родного очага!»

Татьяна ТРУБАЧЕВА

Фото Евгении ЛЮОСЕВОЙ

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*

code