Ей земля доверяет секреты

С 1993 года в посёлке Ненимяки Всеволожского района проживает Ирина Анатольевна Смирнова. У неё есть интересная коллекция. Например, на отшлифованной поверхности камня ясно виден рисунок, похожий на памятник «Разорванное кольцо» (см. фото). Но создавали рисунок не люди – это подарок земли. Такие камни называют «пейзажной яшмой».

Есть ещё у неё «камень-загадка». Посмотришь на него с одной стороны – видно волны на море, чайки летят; перевернёшь сверху вниз – увидишь пустыню! И он не считается драгоценным – просто поделочный камень. Таких «сувениров» Ирина Анатольевна находила много, когда работала геологом… 

В 1946 году её семья из эвакуации вернулась в Воронеж. Город лежал в руинах. На занятиях в школе дети сидели на ящиках от снарядов, уроки выполняли карандашом на страницах книг. И всё равно тянулись к знаниям. В 1947 году И.А. Смирнова поступила на геологический факультет Воронежского университета.

Там она не только постигала азы сложной науки, но и «отрабатывала минутки». Надо было строить общежитие для студентов, а для этого – сначала разобрать завалы. За один убранный кирпич студенту засчитывалась одна «минутка». Такую молодёжь разве можно было испугать работой в тайге? И Смирнова получила распределение… в Сибирь.

Красноярское геологическое управление в то время входило в систему «Енисейстроя» МВД России. Во главе геологического управления стоял генерал. И, забегая вперёд, скажем, что результаты работ геологов считались секретной информацией. С этим у Ирины Анатольевны был связан один забавный случай. Геологическая партия, в которой работала её подруга Р. Суховерцева, в конце полевого сезона на ручье Полковницкий обнаружила глыбу окварцованных пород с галенитом. Долго думали – как передать секретные сведения? И послали радиограмму главному геологу Красноярского управления: «В правом борту ручья Вашего звания найдена крупная вещь».

Ирину Смирнову направили работать в Минусинск – в Южную геологическую экспедицию. Сначала назначили геологом Убей-Татарской партии. Её первый полевой сезон начался в августе 1952 года. Она рассказывает: «Горняков в отряде было трое – все жители соседней деревни. В выходные дни они уходили по домам, а я оставалась в лагере одна. Было жутковато в палатке, особенно ночью. Ещё и техник-геолог меня напугал. Когда он выдавал мне снаряжение, посоветовал по вечерам не зажигать свечку, так как в тайге скрываются дезертиры военных лет».

Она занималась «поисковыми работами на твёрдые полезные ископаемые». А специальность у неё – «геолог-съёмщик». Геологи работали по следующей схеме. Сначала местность обследовали топографы, которые составляли карты. Потом, ориентируясь по этим картам, на местность выходили геологи-съёмщики. Они были вооружены компасами, блокнотами и молотками для скалывания образцов. Съёмщики визуально обследовали выходы горных пород, составляли геологические карты и давали рекомендации, где могут находиться ценные месторождения. За геологами-съёмщиками шли геофизики с большими приборами. Они, основываясь на рекомендациях съёмщиков, более подробно изучали отдельные участки и подтверждали, есть там месторождения или нет. А уже потом начиналась их разработка. Таким образом, каждое новое месторождение – это труд не только нескольких групп людей, но и нескольких поколений.

У геологов-съёмщиков в конце апреля – начале мая начинался полевой сезон. Он заканчивался после первых морозов. А зимой проходил камеральный сезон – в рабочих кабинетах найденные образцы исследовали под микроскопом, наносили результаты на карты и писали отчёты. Во времена молодости И.А. Смирновой геологи начали проводить масштабные 50 000-ные съёмки (до этого геологические карты были только крупномасштабные). Когда такими съёмками была покрыта вся территория СССР, в Ленинграде, в научно-исследовательском институте, составили сводную карту.

Около 30 полевых сезонов за плечами у Ирины Анатольевны. 8 лет (с 1952 по 1960 год) она посвятила изучению гор Кузнечного Алатау и Восточных Саян. Каждый день проходила по горам от 7 до 15 километров. По правилам им был положен рабочий для ношения тяжестей, но после войны работников не хватало, и образцы пород девушки таскали сами. Они жили в палатках, пищу готовили на костре. В маршруты на весь день уходили только с бутербродами. На Саянах почти в каждом маршруте встречали медведей, прятались от них. Однажды к молодой девушке из лесу вышел обросший исхудалый мужчина, похожий на лешего. Спросил, есть ли у неё карта. Она ответила, что с собой карта только на маленький участок. Тогда он забрал компас. Ещё он попросил еды, и она отдала, что у неё было – два бутерброда с салом. После этого она не могла без компаса продолжать маршрут, вернулась в лагерь. Начальник партии сделал запрос, и ему ответили, что недавно по соседству сбежали из заключения трое преступников…

Сейчас там, где у них были перевалочные базы и лагеря, бегут по рельсам поезда и построены станции с известными названиями: Кордово, Усть-Каспа, Джётка, Сисим. А тогда их тропы часто пролегали там, где не ступала нога человека. Например, печально запомнилась река Кизир. В верховьях она порожистая и опасная для сплава. Один из лагерей Можарской партии, в котором работала Ирина Анатольевна Смирнова, находился у первого порога, при маршрутах выше порога они никогда не сплавлялись. В округе им удалось найти магнетитовое рудопроявление, и они передали его геофизикам. И, может быть, месторождение назвали бы «Ириновским» или «Смирновским», если бы не несчастный случай. Начальником геофизической партии был Б.И. Терехов. В 1961 году к нему в отпуск из Средней Азии приехал брат со своей невестой. И они вместе решили покорить этот первый порог. Все трое погибли. В память об этом магнетитовое рудопроявление было названо «Тереховское».

Трудные были у них дороги, но порой у костров под звуки гитары они встречали свою судьбу. В 1956 году Ирина Анатольевна вышла замуж за геолога Владимира Львовича Черкасова, и они стали ездить на полевые сезоны вдвоём. Родились двое детей. В конце весны мама Ирины Анатольевны приезжала за детьми, увозила их в Воронеж, а по окончании полевого сезона привозила обратно. Так не могло долго продолжаться. А тут ещё и произошёл несчастный случай, на той же реке, на Кизире.

Вот как об этом пишет сама И.А. Смирнова: «В один из рейсов от лагеря ниже первого порога до Усть-Каспы мы сплавлялись под вечер. Уже стемнело, лодка на шивере задела носом за камень и перевернулась. Мы все – пять человек и груз – оказались в воде на глубоком плёсе. Конюх, с которым я сидела спина к спине, сразу ушёл под воду и больше мы его не видели. Он – житель села Кордово, реку знал хорошо, даже плоты по ней сплавлял, но, как сказала его жена, частенько говорил, что река его всё равно заберёт. В этом заплыве я была старшей и отвечала за людей и за груз. Ящики и вьючные мешки с образцами и пробами теперь покоились на дне реки. Их извлекли оттуда водолазы. А утопленника, у которого осталось двое детей, река отдала только через две недели. Мой рюкзак с сумкой, документами и деньгами на общепит так и не нашли. Деньги с меня удержали, а за человека не наказали, так как он был ещё не принят на работу». После этого случая мама Ирины Анатольевны потребовала, чтобы семья переходила на другую работу или хотя бы переехала ближе к Воронежу.

Как раз в этом время в Оренбурге открывалась новая геолого-съёмочная экспедиция. Владимира Львовича Черкасова назначили начальником партии, Ирину Анатольевну – старшим геологом. В Оренбургской области супруги работали с 1960 по 1993 год. Здесь у них родился третий ребёнок – девочка. С шести месяцев девочку стали брать с собой на полевые работы.

Оренбургская область – уникальная с точки зрения геоморфологического разнообразия. Такое разнообразие имеет далеко не каждое государство. Но здесь южное окончание Уральских гор уходит вглубь и покрыто сверху толстым слоем земли. Это выглядит как бескрайняя голая степь. Для того чтобы добраться до сокровищ южного Урала, геологи широко применяли бурение. Опять для Ирины Анатольевны и её мужа начались полевые сезоны. Но условия работы были намного легче, чем в Красноярском крае. На базу их доставляли на машинах, и жили они не в палатках, а в щитовых домиках или вагончиках. В Оренбурге И.А. Смирновой удалось поучаствовать в открытии крупного медного колчеданного месторождения. Рядом с ним геологи заметили барсука, и поэтому оно получило название «Барсучий лог». Сейчас месторождение «Барсучий лог» почти полностью выработано.

За время полевых работ накопился богатейший научный материал. Ирина Анатольевна опубликовала много статей, часть из них – совместно с В.Л. Черкасовым. В 1976 году она окончила аспирантуру в Институте геологии им. Заварицкого Уральского филиала Академии наук и защитила диссертацию на звание кандидата геолого-минералогических наук. Защита прошла блестяще. Ей предложили сразу же взяться за работу над докторской диссертацией, но руки так и не дошли. С 1977 года В.Л. Черкасов получил должность Главного геолога экспедиции, а И.А. Смирнова возглавила тематическую партию по составлению сводных карт Оренбургского Урала масштабом 1: 100 000 и 1: 200 000.

Кандидат наук И.А. Смирнова вышла на пенсию, когда ей было 63 года. Она выработала свой стаж. Дочери поселились в Санкт-Петербурге, и супруги решили переехать поближе к детям. Так они оказались в наших краях. Недавно Владимир Львович Черкасов ушёл из жизни. А у Ирины Анатольевны сохранилась физическая закалка, сейчас она пишет стихи и воспоминания. И заражает всех вокруг своим оптимизмом. Уж такие они по характеру – геологи!

Людмила ОДНОБОКОВА

На фото автора – Молодой геолог Ирина Смирнова (крайняя слева)

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*

code