Термодинамические миры профессора Смирновой
Попроси любого рядового нашего соотечественника с ходу назвать имена выдающихся женщин-ученых – ответ будет примерно одинаков. На память всякому – что обладателю диплома о среднем образовании, что о высшем, – приходят две-три фамилии: Мария Склодовская-Кюри, выдающийся физик, математик Софья Ковалевская, ну и кто-то вспомнит нашу соотечественницу, нейрофизиолога, академика Наталью Бехтереву… В научной среде вам, конечно, гораздо больше назовут имен, в том числе и наших современниц, составивших славу отечественной науки. Есть среди них и академики, и члены-корреспонденты Российской Академии наук. Имя Наталии Александровны Смирновой (на снимке), члена-корреспондента РАН, доктора химических наук и почетного профессора Санкт-Петербургского государственного университета, признанного авторитета в области статистической термодинамики, хорошо известно не только в нашей стране, но и за рубежом. Не так часто мы имеем возможность рассказать о людях такого масштаба, но накануне Международного женского дня 8 марта Наталия Александровна дала согласие на интервью, и наша журналистка отправилась в Токсово…
«Париж-Париж, ты снишься и грезишься мне»…
…И этот адрес, и этот удивительный дом на улице Офицерской нам уже знакомы. В прошлом году на страницах нашей газеты мы рассказывали о народном архитекторе России, академике – члене Российской академии архитектуры и строительных наук Валентине Федоровиче Назарове. Тогда же познакомились с его женой, с удивлением узнали, что эта хрупкая скромная женщина – ученый с мировым именем, причем в такой сфере, где женщин раз-два и обчелся. Поверьте, с трудом удалось уговорить Наталию Александровну на интервью. Как ни позвоню – то она в Москве на Научном совете по химической термодинамике, то готовится к заседанию секции Всероссийского общества имени Менделеева, то скоро защита ее аспирантки, а то вообще улетела в Париж на симпозиум! Ну, к примеру… Хотя на самом деле профессор Смирнова может улететь во все четыре стороны света, практически в любую точку земного шара, где есть студенты и университеты, в которых изучают химию и какое-нибудь, к примеру, моделирование сложных флюидных систем и их фазовое поведение…
Н.А. Смирнова читала лекции во многих университетах мира. И почему-то наш разговор с доктором химических наук начался не с предмета ее исследований, то есть с химии, а с языков. Может быть, потому, что в начале было все-таки Слово? А Слово в науке значит много больше, чем в рядовом диалоге. Особенно произнесенное впервые. И не только произнесенное, но и доказанное. Собственно, в этом и есть предназначение и основная задача науки – доказать, открыть нечто, чего до тебя никто не делал.
– Английский я, конечно, лучше всего знаю, на нем читала лекции, делаю доклады на международных конференциях, – говорит Наталия Александровна, – хотя в школе учила немецкий, но практики было мало, к сожалению. Стоило, правда, чуть-чуть пожить в Германии, начинала «шпрехать», а больше всего люблю французский, потому что он самый красивый. К тому же пришлось мне его выучить в экстренном порядке, поскольку дважды планировалась моя стажировка в Париже. Известный французский профессор H.Renon пригласил меня в Ecole Nacional Superior de Technique Avance, то есть в Высшую Школу передовой техники, дважды у меня были билеты на руках, и дважды мои поездки срывались. Мне в самолет садиться и лететь в Париж, а у нас отношения с Францией в один миг испортились – они нашли нашего русского шпиона, мы в ответ – их у себя, и завертелось, закрутилось… Потом появились какие-то другие препятствия. В общем, два года мои родные на Новый год готовили мне поздравление и хором пели песенку такую: «Париж-Париж, ты снишься и грезишься мне!»
Наталия Александровна смеется при этих воспоминаниях. Смех у нее очень хороший: заразительный, молодой и звонкий. Когда она смеется, почему-то хочется ее поддержать, но она уже серьезно добавляет:
— А вообще-то язык науки – интернационален, ученый ученого всегда поймет, особенно в точных науках, и очень плохо, когда в науку вмешивается политика…
«А мечтала стать актрисой!»
…Спрашиваю Наталию Александровну, как получилось, что она стала ученым, причем именно в этой сфере. Согласитесь, как-то трудно представить, чтобы девочка мечтала с детства о статистической термодинамике или об опытах в области коллоидной химии. И доктор химических наук с готовностью отвечает:
— Конечно, нет, конечно, я мечтала совершенно о другом! Вы не поверите, но я мечтала стать актрисой. Я очень много читала, очень любила театр и балет. Ходила заниматься в студию художественного слова Дворца пионеров. Понимала, что с балетом ничего не получится, потому что в войну было не до балета, а когда мы вернулись в Ленинград из Казани, где папа был военпредом, мне было уже 12 лет, для балета это было уже поздновато, а в театр, как мне казалось, дороги были открыты. Я просто грезила театром… Но папа сказал категорическое «нет»: «Что, в актрисы? Что это за профессия такая – сцены из жизни представлять, когда надо просто жить и дело делать!»
Еще раньше генерал-майора Смирнова ту же примерно мысль высказал Клод Бернар: «Искусство – это «я», наука – это «мы»». Вообще об Александре Ивановиче Смирнове надо сказать отдельно. Он не был диктатором и тем более тираном в семье. Мужчина военный, очень конкретно понимающий задачу человека на земле, он всего в жизни добился сам. Талантливый военный инженер. Всю войну – сначала в Свердловске, потом в Казани – работал военпредом на военных авиационных заводах. В том числе благодаря его усилиям летели на фронт самолеты. Конструктор реактивных двигателей. Много лет возглавлял кафедру в Академии имени Можайского. Кстати, преподавал термодинамику.
— Значит, папа определил вашу судьбу? — спрашиваю мою собеседницу. Она не соглашается.
— Нет, судьбу человек все-таки выбирает сам. Во всяком случае, это был мой выбор – химический факультет Ленинградского университета, а отец дал мне просто направление, это он посоветовал мне заниматься точными науками. Может, он просто знал, предчувствовал, что это у меня лучше всего будет получаться. Во всяком случае, я не думаю, что в моем лице искусство потеряло великую драматическую актрису…
Волшебница Химия
На самом деле перед Наташей Смирновой было открыто много дорог. Отличнице, окончившей школу с золотой медалью, одинаково хорошо давались и точные, и гуманитарные науки. Но подумав и приняв во внимание советы отца, она поступила на химический факультет ЛГУ, где уже училась ее старшая сестра Елена. Да и мама, Ольга Филипповна Смирнова (урожденная Колпакова), окончила в свое время химфак МГУ, много лет работала в Государственном институте прикладной химии (ГИПХе), так что сестры продолжили, можно сказать, семейную линию.
Наталья окончила университет в 1955 году по специальности «Физическая химия», сразу выбрав направление на стыке двух наук.
– Почему? – переспрашивает она меня и пожимает плечами. – Не знаю. Просто интересно было. Кто-то из ученых сказал: «…наука – это прекрасный способ удовлетворить собственное любопытство за государственный счет!» Насчет «государственного счета» не знаю, но я занималась действительно тем, что мне было интересно. Интересно, откуда что берется, во что может превратиться при определенных обстоятельствах. Очень хотелось убедиться, что все на свете связано со всем. Интересно было заниматься практическими вопросами, к примеру повышением энергетической эффективности технологических процессов при химических превращениях. Ну, и так далее… На самом деле это такое множество миров, что нам еще работать и работать…
Нельзя сказать, что вхождение в эти миры было таким уж простым: несколько лет – младший научный сотрудник научно-исследовательского института химии ЛГУ, потом – аспирантка на кафедре гетерогенных равновесий.
— Заведовал этой кафедрой профессор Алексей Васильевич Сторонкин, — продолжает свой рассказ моя собеседница. – Доктор химических наук. Меня сразу предупредили, что Сторонкин девчонок не любит, в том смысле, что не видит их в таком «мужском», как считалось, научном направлении. Я очень хотела к нему попасть, а меня отговаривали, но он меня взял на кафедру.
А.В. Сторонкин – яркая личность в мире науки. Он поступил на химический факультет ЛГУ еще до войны, ушел на войну добровольцем. Вернулся с фронта в 45-м, и как был – в шинели, в сапогах – пришел продолжить учебу. Окончил университет и довольно скоро написал кандидатскую диссертацию. Когда Ученый совет ознакомился с его диссертацией, то принял неординарное решение, крайне редкое в научном мире, – засчитать кандидатскую диссертацию аспиранту Сторонкину как докторскую. Настолько она была новым словом в науке. После защиты диссертации А.В. Сторонкин стал заведующим вновь созданной кафедрой – кафедрой термодинамики гетерогенных систем.
— А у вас, — спрашиваю я Наталию Александровну, — у вас как все было? За что вы получили Государственную премию СССР, почему вам присвоили звание Оствальдовского профессора Лейпцигского университета и многие другие награды? И чем, в конце концов, вы убедили профессора Сторонкина взять вас к себе на кафедру? Ведь он действительно был принципиальным противником «женского присутствия» в термодинамике, если так можно сказать?
Наталия Александровна опять заливается своим замечательным смехом:
— И более того, со временем стала его любимой ученицей! А почему? Я думаю, потому, что я любила и, полагаю, умела трудиться. Регулярно и допоздна занималась экспериментальными измерениями в лаборатории. Много времени проводила в библиотеках. По своей инициативе ходила слушать лекции по математике на физическом факультете, слушала лекции моего однофамильца, знаменитого профессора В.И. Смирнова. Задавала себе вопросы и думала. И в целом, если сравнивать науку с высокой башней, то я весьма целенаправленно шла по ступенькам винтовой лестницы, не перепрыгивая через них. И у меня были прекрасные учителя. Кроме А.В. Сторонкина, это профессор А.Г. Морачевский, академики А.Б. Никольский и М.М. Шульц.
Оствальдовского профессора мне дали потому, что я читала лекции в Лейпцигском университете. Государственную премию получила в составе научной группы за разработку теоретических основ химии неводных растворов и их использование в новой технике и технологии.
— Наташа очень целеустремленный человек, можно сказать, редкой целе-устремленности! – подает реплику доселе молчавший супруг, Валентин Федорович Назаров. — Наташ, ты почему не сказала, что написала замечательный учебник, что его перевели на несколько языков? – и поясняет в мою сторону, — Она у нас скромница…
— Учебник называется «Методы статистической термодинамики в физической химии» и переведен он всего на два языка: польский и японский, — поправляет мужа Наталия Александровна, — ну и дважды издан на русском языке. А почему написала? Потому что не было для химиков такого учебника у нас! Мне поручили читать новый курс лекций на химическом факультете ЛГУ в группе с теоретическим уклоном. Засела в читальном зале, перечитала все, что написано по теме (в основном на английском и немецком), в том числе сама очень много переводила с английского, ну а потом ничего не оставалось, как сесть и написать учебник. Написала. Кажется, получился удачный, но надо бы написать новый.
«Учитель, воспитай ученика!»
Н.А. Смирнова – автор более 280 печатных работ, в числе которых целый ряд монографий, обзоры, десятки статей в ведущих международных журналах. Ее работы во многом способствовали развитию молекулярно-статистического подхода в физико-химических исследованиях. Учебник, написанный ею, по сути дела, первое руководство по статистической динамике, написанное химиком для химиков.
С 1997 года Н.А. Смирнова была заведующей кафедрой физической химии СПбГУ. С 2000 года Н.А. Смирнова совместно с профессором А.Г. Морачевским руководила ведущей научной школой «Термодинамика и молекулярно-статистическая теория сложных флюидных систем».
Уже более 50 лет Н.А. Смирнова читает курсы лекций по статистической термодинамике, физической химии, молекулярной теории растворов, руководит работами студентов, аспирантов и сотрудников, исследованиями по грантам и контрактам. В числе учеников доктора химических наук, заслуженного работника высшей школы РФ, заслуженного деятеля науки РФ, почетного профессора Санкт-Петербургского университета – 23 кандидата и 5 докторов наук. Значительный и признанный вклад в мировую науку внесли ее ученики А.И. Викторов, Е.П. Соколова, Е.М. Пиотровская. Бывшие дипломанты и аспиранты Наталии Александровны успешно работают в университетах США и Германии.
Любовь – это тоже Химия…
Но Наталия Александровна не «сухарь», не «синий чулок», зацикленный только на науке. 58 лет они вместе с Валентином Федоровичем Назаровым, народным архитектором России, академиком, автором трех генеральных планов Ленинграда и Санкт-Петербурга, чем он, кажется, совсем не гордится. Гордится домом, который построил для своих девочек сам, гордится двумя замечательными храмами – в Токсово и в Юкках и бесконечно гордится своими «девочками», как он нежно называет и жену Наташу, и дочь Катю, и двух внучек – Дашу и Аню. Не без лукавства Валентин Федорович говорит мне: «А вы знаете, что любовь – это тоже химическая реакция?» — Наслышана, – отвечаю я этому удивительному Мастеру и мудрецу.
– Так вот, не знаю, чего мне плеснула Наташка, какого колдовства подмешала, но только у меня эта химия любви не заканчивается! А может, дело в том, что мы оба так страстно отдавались своей работе – она своей термодинамике, я своей архитектуре, что у нас не было времени на всякую мелкую суету. Мы в семейной жизни редко даже отдыхали вместе, больше «держали стражу».
— Это как? – интересуюсь я. – А это так, — отвечает Назаров, — что если Наташка на стажировке в Англии, изучает программирование (кстати, она одной из первых в университете, еще в 1968 году, освоила программирование), значит, я дома с Катей. Она едет на юг с дочкой, я ее сменяю через две недели на посту. Несколько раз нам удавалось провести отпуск вместе, и это было такое счастье, которое я буду помнить до конца своих дней. Это было в Тянь-Шане, например, — озеро Иссык-Куль, горы… Это тоже талант, поверьте, сохранить счастье семейной жизни, сохранить чувства.
А я думаю о том, что в жизни людей, талантливо совершающих свое дело на земле, есть невидимые стороны дарования, вполне доступные рассмотрению. Без секретов и загадок. Вернее, они тоже есть – эти загадки и секреты. Но они, скорее всего, во взаимодействии, взаимосвязи достоинств и качеств, главное среди которых так просто не выделишь и не назовешь. Вот такая термодинамика. Кстати, само определение «термодинамика» состоит из двух греческих слов: «тепло» и «сила» — в физике это раздел, изучающий соотношение и превращение теплоты и других форм энергии. В обыденной жизни эти миры тоже вполне могут превращаться и видоизменяться: к примеру, Любовь в энергию тепла, а тепло вполне может перерасти в Любовь. К конкретному человеку, или к конкретной науке, или ко всему сущему…
Татьяна ТРУБАЧЕВА
Фото Антона ЛЯПИНА